Когда приезжаю в Минск, понимаю: я дома. Всё, некуда больше ехать.
У Беларуси не было своего Гоголя, который, как про украинскую ночь, написал бы о Минске: «Знаете ли вы Минск? Нет, вы не знаете Минска». Я, конечно, не Гоголь и даже не Янка Купала, но Минск люблю настолько, что, если бы меня спросили, где бы я хотела жить и даже умереть, ответила бы: «В Минске — лучшем месте на Земле». Это он, город моего детства, как настоящий добрый друг, с тех самых пор мало изменился, разве только стал теперь чётче и понятнее. Это он снится мне, подсвеченный светом зелёной листвы своих парков, прогретый не палящим, а сдержанным, мягким солнцем. Он касается щёк лёгким ветерком утренних улиц, завивает волосы свежей прохладой и приятно путает мысли. Он встречает меня своими добрыми людьми, каких я не знала нигде и никогда больше. Это ему, приезжая из России и видя городские «ворота» на привокзальной площади, я говорю «здравствуй», совсем как человеку.
Историческая справка
В этом году Союзному государству (Саюзная дзяржава) Беларуси и России исполняется 25 лет. Первым шагом к созданию этого интеграционного проекта стало подписание «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Республикой Беларусь» в феврале 1995 года. Договор вступил в силу 11 августа 1995 года.
26 мая 1995-го произошло ещё одно знаковое событие в жизни двух суверенных государств: на границе Смоленской и Витебской областей убрали единственный пограничный столб и демонтировали шлагбаум. На месте снятого таможенного поста посадили берёзу. Она стала символом единения двух стран – в наши дни уже во всех сферах: от культуры до производства, от использования природных ресурсов до освоения космоса.
За 25 лет Россия и Белоруссия смогли реализовать единые таможенное пространство и зону свободной торговли в рамках ЕАЭС. Граждане стран получили возможность пересекать границу по внутренним документам и находиться в соседней стране без визы до 90 дней. Их права уравняли при получении образовательных, медицинских, социальных услуг, трудоустройстве, открытии бизнеса.
К России — с любовью
В стране Синеокой (так называют Беларусь) к русским отношение уважительное. Все здесь осознают, что Беларусь была и есть западный бастион России. Враг с запада всегда шёл на Россию через Беларусь. У нас не идентичные, но схожие культуры. Общая история, пусть даже когда-то Беларусь и была частью Великого княжества Литовского. У нас похожая ментальность, пускай у белорусов нет имперского сознания, как у русских. А самое главное, Беларусь никогда не предавала Россию.
Все белорусы (клиническое меньшинство не берём во внимание) искренне говорят, что Россия — великая страна. Кто-то считает, что мы сказочно богаты, и уважение к русским в таком случае эквивалентно уважению к платёжеспособности.
— Нам показывают по ТВ, что у вас всех зарплата — 2 000 долларов (около 160 000 рублей по сегодняшнему курсу. — Прим. автора), — заявляют минчане.
Этот миф о нас столь живуч в Синеокой, что от частого употребления стал почти истиной в головах белорусов.
— Вы из России, вас по говору слышно, у вас акцент московский, — говорят мне всюду, стоит только произнести пару слов. А дальше — интереснее.
— Белорусы вообще добрые, но не забывайте, что воришки помнят своё призвание…
И потом, переходя на конфиденциальный шёпот:
— Не говорите никому, что вы из России, а то вас ограбят.
Понимая, что нет в мире совершенства, и благодарная за предупреждение, я стараюсь специально не декларировать своё происхождение, но не помогает: русских здесь узнают с порога. Так, на пороге главного храма Минска — Собора в честь сошествия святого Духа — ко мне обратился дедушка с просьбой помочь. Побирающихся на белорусских улицах нет, но здесь — храм. Дедушка говорил по-белорусски. Я с детства слышала и хорошо понимаю белорусскую речь, только белорусские рубли у меня почти закончились, потому что в тот день я уезжала домой.
— А вы дайте российские, мы обменяем! — не сплоховал дедушка.
С обменом денег в Минске и впрямь проблем нет: во всех крупных магазинах стоят обменники, также российские рубли в белорусские вам переведут в любом банке, на железнодорожном вокзале, в аэропорту. Подаю дедуле нашу купюру. Он улыбается, лицо искрится лукавыми морщинками:
— Дайте ещё, я у вас видел… Россия же — щедрая душа.
По-братски, по-соседски
Однажды случилось, что я зашла в троллейбус, но увидела поздно, что привычного для белорусского транспорта компостера в нём нет. Это был троллейбус пригородного маршрута. Оценив мою растерянность перед надвигающимся кондуктором, вошедшая со мной девушка быстро сказала: «Я заплачу за вас, тут дёшево». Мелочь, а приятно. Также приятна была скидка в зоомагазине. Покупала товары для кота, коих в силу санкций мы лишены, а в Беларуси кое-что ещё можно купить. Как ни крути, центр Европы. Продавец сначала удивилась, зачем мне так много кошачьих средств, а потом сделала скидку со словами: «Для соседей!»
Помню, как застыла перед табло в минском метро, слегка запутанная белорусскими названиями, и тут же передо мной, как из ларца, вырос молодой человек: «Вам помочь? Куда?» Хотя я не просила о помощи. А официантки в синих цветочных веночках из ресторана национальной кухни «Васильки», которые встречают в дверях, здороваясь с каждым, а после ужина/обеда/завтрака, основанных на книге «История белорусской кухни» 18+, всегда спросят: «Всё ли вам понравилось?» Возможно, это прописано в этическом кодексе заведения. Но человек, посидев в «Васильках» около настоящих поленниц под соломенными крышами и слушая национальную музыку («Белорусских песняров» наслушаетесь на всю жизнь, гарантирую), отведав «святочныя» порции драников, дымящихся колдунов и сытной мачанки, почувствует от всего этого белорусского хлебосолья и дружелюбия, что он здесь самый дорогой гость и брат, и вообще «жыць добра».
Мова белорусская
Кстати, о белорусском языке — брате нашего русского. Белорусский язык из всех славянских языков наиболее близок к древнерусскому. Все белорусы говорят на русском языке: и между собой, и с детьми, потому что русский наряду с белорусским имеет в республике статус государственного. Но в компаниях люди часто мешают русские и белорусские слова, отвечают по-русски на белорусские вопросы и наоборот. Сами белорусы говорят, что не чувствуют перехода с русского на белорусский, но обижаются, когда их страну называют Белоруссией, а не Беларусью. И мы не будем.
Для меня удивительно, как в сознании белорусов существует «молоко» и «малако», «вокзал» и одновременно «вакзал» и даже Москва наряду с Масквой.
— Зато не будешь путаться в ударении «звони́т» или «зво́нят». Тебе просто телефануюць, — ответил на моё недомыслие знакомый минчанин. — Всё просто: нужно словно отключить на время русский язык, и белорусская мова сама вольётся тебе в уши.
В мои уши она вольётся разве что в деревнях. Минск преимущественно говорит по-русски. А до 1937 года в Белоруссии было вовсе не два, а четыре официальных языка: русский, белорусский, польский и идиш, но об этом чуть позже.
В метрополитене Минска всё-таки заметно некое утеснение русского языка. Если в моём детстве станции объявлялись по-белорусски с непременным дублированием на русский, то теперь вместо русского слова — английский эквивалент. Звучит несколько эклектично, а порой смешно: «Станция „Кастрычницкая“ — „Кастрычницкая“ стэйшэн». По-белорусски «кастрычник» — это октябрь, станция «Октябрьская», значит. Но о русском названии напоминает лишь надпись на одной из стен метро. Здесь не уничтожают советское.
И мусор не бросают
Омерзительное слово «совок» никак не применимо к Беларуси и к Минску в частности. Его муссируют те, кто ненавидит не только свою историю, но в целом — российскую государственность. Ничего советского в минской жизни нет, кроме сталинской архитектуры 1950–1960-х, поднявшей Минск из руин войны, и чувства покоя и защищённости. По минским улицам можно безбоязненно гулять в любое время суток, встречаясь разве что с пересекающимися нарядами милиции. И в метро люди не летают со скоростью бешеных электронов — идут себе спокойно, что вообще не характерно для столиц.
А ещё Беларусь всегда отличала чистота на улицах: мусор убирается быстро и чётко. Ежедневно вижу в любое время тётенек в метро Минска с обычными вязаными вениками, а на улицах — убирающих до 21:00 дяденек в спецодежде.
Приезжих, особенно азиатов, на таких работах не держат: о чистоте города белорусы заботятся сами. В России же считается, что у нас всего много, поэтому мусорить и портить природу для нас, увы, всё равно, что мусульманкам в хиджабе ходить. В Минске к природе относятся бережно, как бы сохраняя природный облик города. Это заметно даже в названиях микрорайонов: Уручье («у ручья»), Зелёный луг, Веснянка, Малиновка, Грушевка… Впервые я увидела, что там, где строят дом, все деревья сохраняют, а стволы досками опоясывают, чтобы не повредить техникой. России, конечно, до такого пока далеко. Хотя сами белорусы считают Россию более продвинутой буквально во всём.
В целом же от Беларуси создаётся ощущение какой-то правильной действительности. Однако есть чувство, что эта правильность столь же искренняя, сколь и хрупкая. Особенно хрупкость ощущается, когда, поднявшись на 23-й этаж, на смотровую площадку, предоставляемую гостиницей «Беларусь», видишь центр города в огнях, уютное, мощённое кирпичом Троицкое предместье с перекинутым алым мостиком на Остров слёз, где о погибших в Афганистане плачет ангел, отлитый в металле, плескающиеся отражения разноцветных огней в реке Свислочь. Как в песне, которую мне приходилось неоднократно слышать в Минске: «Ясная, светлая, чистая, нежная, белая Белая Русь. Засветло, затемно, буднично, празднично… Как за тебя я боюсь».
«А евреи здесь в чести»
Так было сказано, правда, о другом городе, но фраза кажется органичной и для Минска, хотя я и не любитель вымерять мензурками кровь на предмет национальности. Но в Минске чаще всего за короткий промежуток времени мне приходилось слышать, что люди указывают на свою нацпринадлежность, причём без русофобий или антисемитства с той или другой стороны.
До войны в Минске было много евреев. Сейчас, зайдя на Восточное кладбище, где упокоились известные люди республики Беларусь, можно увидеть целые сектора похороненных там людей этой национальности. Президент Лукашенко сказал, что не станет притеснять еврейский народ, сделавший много для культуры и развития страны. Беларусь дала даже Израилю больше президентов, чем самой себе. Кстати, покинувший Россию Чубайс, тоже родом из Беларуси. Говорят, его там ждут. В Беларуси много прекрасных болот…
А пишу я о еврейском вопросе, чтобы рассказать о забавной истории, которая имеет отношение к минским евреям. В довоенном Минске, куда приехала учиться моя родственница, было много темноволосых, курчавых людей, которые собирались на площади в Верхнем городе и громко что-то обсуждали, размахивая руками. Девушка спросила свою мать:
— Как же так, ведь русский язык похож на белорусский, почему же тогда я ни слова не понимаю из того, о чём говорят эти белорусы?
После войны евреев в Минске поуменьшилось. Ещё один отток произошёл в 1990-е. Но по-прежнему этот народ живёт в Минске, не вызывая антисемитских настроений.
На набережной Свислочи я попросила сфотографировать меня прохожего. Он согласился, а напоследок сказал:
— Я еврей. Приходите завтра к нам в синагогу, здесь недалеко.
— А меня пустят?
— Да, только нужно одеться по-другому, — почему-то сказал он, одета я была в соответствии с погодой.
— А я похожа? — задала лукавый вопрос. Надо сказать, что многие национальности принимают меня за свою.
Парень пригляделся:
— Вы не еврейка, но что-то есть…
В синагогу, которая расположена неподалёку и главного православного храма Минска, и католического костёла, зайти времени не осталось, хотя и интересно было бы.
Менеск — Менск — Минск
На гербе Минска изображена Богородица на голубом фоне в сопровождении ангелов и херувимов. Как символ города герб существует с 1591 года, только в настоящее время имеет небесный тон, а раньше был чёрно-белой графикой. Гербовое пространство представляет собой икону Богородицы, которая, согласно преданию, приплыла в Минск по водам Свислочи из разорённого татарами Киева.
Сам же Минск тогда был деревянно-земляной сторожевой крепостью на границе Киевского объединения и назывался Менск или Менеск: от речки Менки, притока реки Немиги, на которой город стоял и стоит. Немига переводится как «неспящая», но сейчас она запрятана глубоко в трубу. Речку в 1970-х углубили, застелили досками, пустили по коллектору и построили станцию метро «Немига».
В Минске популярно движение диггеров — при желании можно даже с этими ребятами пройтись вверх по Немиге: она и по сей день течёт в огромной трубе, и, говорят, вода в ней чистая, но я воздержалась. И без того не люблю носить шапку, а тут ещё земля над головой. Как говорится, успеется.
Минском Менск стал называться в польском варианте произношения: Беларусь входила в состав Польши, когда её в 1793 году присоединила к себе Россия, но правящая верхушка оставалась в то время польской. Белорусский язык самостоятельным языком не считали, в отличие от польского. А по-польски Менск — Минск. После революции была попытка вернуть старое название, но возникло много других забот и печалей, а потом привыкли. Да и стал героем полностью разрушенный в войну город будучи Минском. Такое вот лёгкое, короткое название у города с драматичной историей.
«Святую правду знают храмов купола»
В самом центре Минска, на Немиге, в Верхнем городе, звучат колокола. Их звон слышится и в Нижнем городе, и на площади, где неподалёку с православным мирно соседствует католический храм. Служба транслируется через динамики окрест: её можно послушать возле храма или просто гуляя поблизости. Это главный православный храм Беларуси — кафедральный собор сошествия Святого духа. Белый-белый, строгий, сдержанный и в то же время мягкий в очертаниях, он возвышается над историческим Минском. Как и все православные храмы, его можно сравнить с кораблём, спасающим души в неспокойном житейском море, а ещё — с музыкой: гармоничной, застывшей в идеальной форме и разливающей теплоту по сердцу.
Его судьба непроста. Когда-то на месте собора, на высокой Космодемьянской горе, стоял православный монастырь, который был конфискован польскими властями и передан католическому монастырю несмотря на массовые протесты минчан, объединявшихся в братства против борьбы с унией. Но случился пожар, прежний монастырь, узурпированный орденом, сгорел, и на его месте католики возвели новый храм в стиле белорусского барокко. Это и есть нынешний Свято-Духов кафедральный собор, который в 1860 году стал-таки православным! Колокол на фронтоне сменила мозаичная икона Богородицы, благословляющей всех, кто смотрит на взмывающий в небо храм и в Верхнем городе, и снизу, со Свислочи.
Войдём в главный храм Беларуси. Внутри он выдержан в бело-голубых тонах, росписей настенных мало. Какой-то не помпезный, а камерный и вместе с тем такой, как говорили послы князя Владимира: «не знаем, на небе ли были или на земле». Бывает, что меня приводит сюда что-то по нескольку раз за день. Благо собор открыт до 21:00.
«Ещё раз постою там», — думала, когда случалось быть в центре города, и приходила к чудотворному образу Минской Богородицы, который находится в соборе. Икона была написана, по преданию, святым апостолом Лукой и привезена князем Владимиром из Константинополя в Киев, откуда и приплыла по реке в Минск. Образ Минской Богородицы явил и являет многочисленные чудеса. В Свято-Духовом соборе также покоятся мощи княгини Софии Слуцкой, покровительницы монашества. Есть здесь и образ святого мученика Гавриилы Белостокского, похищенного накануне иудейской Пасхи и «умученного жидами», в том числе и раввином, которые после суда были казнены за свои зверства. Белорусская толерантность простирается лишь до определённых пределов.
Подхожу с записками в свечную лавку собора и слышу непривычное: «Сколько вы пожертвуете?» Прайса на требы здесь нет. Впрочем, так и должно быть. Это личное мнение, которое может не совпадать с общеправославным в России, хотя и у нас есть некоторые храмы, где люди жертвуют посильно на таинства, церковь и требы. Здесь же висит объявление, что на дому священник совершает причастие, соборование и отпевание бесплатно, нужно лишь позаботиться о том, чтобы батюшку доставить до дома того, кто не может быть в храме.
Все языцы
Как уже говорилось, белорусы спокойны к иноверцам. В Минске стоят два знаменитых католических костёла в стиле «готика». Один из них — Воздвижения Святого Креста — вообще в 1930-е оставался единственным действующим храмом Минска. И другой, костёл Святых Симеона и Елены (Сымона и Алены — по-белорусски, а в народе — Красный костёл), привлекает внимание всякого своими витражами, дивной кованой дверью с ручками в виде ветвей дерева, за которые надо хорошо ухватиться, приложить немало усилий, чтобы открыть тяжёлые створки и попасть внутрь. Служба здесь идёт на белорусском языке, но некоторые молитвы читаются по-латыни.
Католический храм мне кажется менее строгим, чем православные. Сидит себе народ на скамеечках, молится. В костёле находится полномасштабная копия Туринской плащаницы. Храм был построен в 1910 году на деньги почётного горожанина Минска председателя минского общества сельского хозяйства Эдуарда Войниловича в память о его рано умерших детях — Семёне и Елене.
Рядом с Красным костёлом расположен Дом правительства в том виде, в каком он был ещё до Великой Отечественной войны, и на который немцы вешали свою свастику вместо герба Белоруссии. Председатель правительства – понятно, президент, о котором нельзя не сказать чуть позже. А сейчас, говоря о достопримечательностях, напишу о малоизвестном, но интересном артефакте, который многим может не понравится, а, может, кого-то, наоборот, заинтересует.
Минский артефакт
Говоря о достопримечательностях, напишу о малоизвестном, но интересном артефакте, который многим может не понравится, а может, кого-то, наоборот, заинтересует.
В самом центре Минска, в сквере, рядом с фонтаном XIX века, стоит удивительной красоты «панский» домик. Это общественный туалет. С ним связана легенда: домик — ответ одного белорусского чиновника на обиду, нанесённую ему польским высокопоставленным паном.
Оба они, проведя время с чувством в ресторане, ждали извозчика. Белорус уронил серебряный рубль и стал его искать, а поляк решил ему помочь: зажёг десятирублёвку и подсветил. Белоруса это покоробило, но он смолчал. Однако вскоре он стал подрядчиком на строительстве городского сквера, где поставил туалет — точную копию замка польского пана. Пан, понятное дело, ничего не зная, пригласил к себе в замок на осеннюю охоту минскую знать. Там-то чиновники с удивлением увидели знакомый домик, только очень большой.
Батька всех перамог (победил)
Коль речь зашла о чиновниках, как тут не сказать о президенте. Его здесь много, он бесспорный лидер нации и, я бы сказала, вождь. Даже выходя из метро, можно увидеть огромный экран с выступающим Александром Лукашенко.
Он не воспринимается в Беларуси как отдельный материк, он батька, кровь от крови их, белорусский. И хотя в Александра Григорьевича и было гряземетание в 2020 году и ранее, сейчас белорусы пришли в себя, особенно после событий у южного соседа — Украины.
Иных привели в это спокойное состояние. Однажды мой родственник гулял с собакой и разговорился с парнем, который тоже вывел на прогулку свою животинку:
— Ваш собак? — спрашивает парень. (Собака в белорусском языке мужского рода – Прим. автора).
— Мой.
— А я вот давно не гулял со своим, 14 суток отсидел недавно.
— За что тебя, сынок?
— Да в Телеграме написали: пригласили погулять на улицу большой толпой (Это было после нестроений, слово «протестов» убрать в Беларуси в 2020 году. – Прим. автора).
— Ага, пригласили погулять толпой, повалить скамейки, разбить стёкла магазинов?..
Посмеялись по-доброму. А вообще, в Минске батьку несколько побаиваются. Даже если не станешь убирать вокруг дома, будешь бросать мусор — штраф.
Даже занятия спортом здесь пропагандируются на государственном уровне: минчане говорят, что Лукашенко пообещал «ноги повыдирать» тем, кто будет игнорировать спорт, потому как построил множество спортивных сооружений.
В стране существует смертная казнь, и от этого у меня, не собирающейся безобразничать, и то невольный холодок где-то появляется. Да, и Лукашенко говорит о том, что у Беларуси лучший КГБ в мире. Слава Богу, я смогла лишь визуально оценить лишь здание КГБ/МВД, стоящее на проспекте Независимости, архитектурно похожее на театр с лепниной в стиле двух средневековых орденов. До сих пор в Минске действует тюрьма на улице Володарского, где когда-то сидел Дзержинский и был единственным в её истории человеком, который оттуда сбежал.
Лукашенко уже не считается последним диктатором в Европе и по поводу своего «диктаторства» даже любит пошутить: «Ну вот, приехали вы в диктатуру…» Я особенного диктата не заметила. А белорусы уже привыкли, что гражданские права человек может иметь только в том случае, если он исполняет гражданские обязанности. Словом, если ведёшь себя нормально, то в Беларуси жить хорошо.
«Сюда мы с тобой непременно должны однажды вернуться»
Ни безопасность, ни чистота на улицах, ни качество товаров не может сравниться с главной достопримечательностью Минска — его людьми. Для меня остаётся необъяснимым: почему никакие размежевания, реформы и катаклизмы, никакой сволочизм времени не испортили минчан?
Конечно, Минск не вся Беларусь, но он её сердце и камертон. И есть в центре Минска памятник: колесо, перепоясанное белорусским рушником. Памятник символизирует единство всех белорусов, где бы они ни жили. Поэтому по минчанам можно говорить и о людях страны в целом. Я убеждена, что доброта, человечность здесь устоят, потому что это свойства белорусов. С Минском я всегда прощаюсь, как с другом, и тихо говорю по-русски и по-белорусски «до свиданья» и «да пабачэння». Я обязательно к тебе приеду, Минск.
Текст и фото: Светлана Чеботарёва