Вехи фронтовых дорог целой семьи. Горьких и смешных, страшных и радостно-победоносных.

Чёрный кисет, слегка потёртый и подточенный молью, всё ещё крепок. Настоящий, фронтовой, он хранит военную историю целой семьи. В нём — фотографии людей 1940-х годов с молодыми, светлыми и вместе с тем строгими лицами, внимательно смотрящими на нас через 80 лет. Открытки, присланные ими из Берлина, Югославии, Литвы, Румынии… Они воевали под Сталинградом, на Курской дуге. Кто-то дошёл до Берлина. А одной из героинь сам король Югославии руку пожал.

Семейная реликвия

Покончив счёты с войной, вернулась домой вся семья липчан Минаковых — Савушкиных. Конечно, это большая редкость, но поведавшая историю своих родных Светлана Соломахина без нотки сомнения поясняет:

— Прабабушка за всех молилась и вымолила, как тут ещё объяснишь… А кисет этот — наша семейная реликвия. Дети во время Великой Отечественной войны присылали посылки на фронт. Моя бабушка, Мария Поликарповна Савушкина, работала старшей медсестрой в госпитале. В посылке, что ей передали, были носки, варежки и кисет. Носки и варежки она надевала всю войну — до тех пор, пока не износились. А кисет по назначению использовать не случилось: бабушка Маша не курила, но берегла в кисете фотографии и после Победы привезла его домой. Мы тоже сейчас храним в нём военные снимки.

22 июня, ровно в 4 часа

22 июня 1941 года Семён Савушкин ехал на дачу, наслаждаясь тишиной и прохладой утра. Соловьи уже не пели, зато хор других птиц заливался на все голоса в гулком утреннем безветрии. Семён Поликарпович ехал отдыхать. Он и не знал, что ему уже идёт повестка. С дачи его вернули в тот же день, направили на курсы военной подготовки, наскоро организованные. Оттуда сразу на фронт. Он прошёл всю войну, до самого Берлина.

— Жаль, что о нём, о бабушкином брате, осталось так мало сведений, — рассказывает Светлана. — Но мы знаем, что он воевал под командованием маршала Конева. И помнят в семье, как он, бравший Берлин, называл болтовнёй слова Геринга, который сказал: «Всё возможно в этой войне, но только не то, что мы можем когда-либо капитулировать!» И впрямь самонадеянная, дутая, пафосная болтовня.

Наладить связь

— Другой мой дедушка, папин отец Степан Ильич Панёвин, в конце мая 1941-го окончил мичуринскую школу ФЗУ и был призван в армию. Вместе с остальными новобранцами его направили в авиационное училище, которое находилось на Украине. Дедушка радовался: быть как Чкалов тогда мечтал каждый мальчишка, — говорит Светлана. — Но, пока доехали до училища, разместились, пока ждали результатов приёма, прошёл месяц. Время было прекрасное — начало лета и, казалось, новой, долгой и радостной жизни. Увы, всё это осталось навсегда лишь в мечтах целого поколения, рождённого в 1920-х.

Когда началась война, в училище пришёл приказ — срочно перебазироваться. Призывников, так и не успевших стать курсантами, распределили по разным родам войск. Так Степан Ильич Панёвин стал связистом. Наспех обученные, необстрелянные молодые бойцы, держа оборону, гибли один за другим. Нередко отделение Панёвина после очередного боя обновлялось на две трети. Осень и зима 1941-го стали самыми тяжёлыми.

Фронтовая дружба

В самом начале войны Степан Ильич попал в окружение, был ранен в ногу, идти не мог. Тогда фронтовой товарищ, сам измученный, понёс его на себе. Так и добрались до своих.

— Дедушка часто вспоминает этого фронтового друга, Николая Артюшкина, — делится Светлана. — Удивительной выдержки был человек. Однажды рядом с ним взорвался снаряд и почти полностью срезал ему руку. Николай перехватил сверху остаток руки другой, здоровой рукой и сказал: «Закурить бы, ребята». Товарищи помогли ему справиться с сигаретой.

Но до полевого госпиталя было километров двадцать. В условиях войны, под обстрелами расстояние значительное. Николай весь путь терпел боль и всё время твердил: «Если с одной рукой в армии не оставят, уйду в партизаны». Когда же добрались до места, он самостоятельно вошёл в госпиталь, лёг на операционный стол, сам же встал с него после ампутации, дошёл до кровати и только там потерял сознание.

На пределе сил человеческих

Я слушала рассказ Светланы Соломахиной и в мыслях искала объяснения силе этих людей, которая называется силой духа. Но ведь, чтобы дух возвысился в теле человека, нужна сила, которая идёт от самого человека. Люди эти демонстрировали жизненный максимум, верхний предел человеческих сил.

Отделение связистов, в котором служил Степан Панёвин, в 1942-м прикрепили к истребительному авиационному батальону. Иногда связистам приходилось сражаться холодным оружием. Сталинград, Курская дуга, знаменитое Прохоровское сражение — через всё это прошёл командир отделения связи Степан Панёвин. Был ранен, не раз контужен. Но, находясь на волосок от смерти, жизнь всегда брала верх в его судьбе. Победу он застал в Литве, демобилизовался спустя год после окончания войны. После работал на трубном заводе в Липецке.

«На их волосах ранний снег седины»

— Родители моей мамы тоже фронтовики, — продолжает рассказ Светлана Соломахина. — Мой дедушка, Иван Савельевич Минаков, воевал недолго — получил серьёзное ранение: осколок оказался у сердца, и он с ним жил всю жизнь, потому что оперировать было опасно. У нас есть две фотографии: на одной из них дедушка до войны, где-то на собрании колхоза, и послевоенный снимок. Это два разных человека. Он ушёл на фронт черноволосым юношей, а пришёл полностью поседевшим. Служил радистом. Однажды пришлось идти по минному полю. Зная, что каждый шаг может быть последним, всё равно продвигался вперёд, потому что нужно было выполнить боевое задание. После этого поля дедушка стал седым.

А однажды так случилось, что их часть оказалась между нашими войсками и немецкими. И те и другие думали, что часть моего дедушки вражеская, и их обстреливали с обеих сторон. Связи не было, передать своим, чтобы не стреляли, нельзя. Тогда командир приставил к виску деда пистолет и сказал: «Если не будет связи с нашими, застрелю!» Сержант Минаков связь восстановил.

Перевернулась жизнь

— Моя бабушка по маминой линии, Мария Поликарповна Минакова (в девичестве Савушкина), начала войну рядовой, а закончила младшим лейтенантом, — говорит Светлана. — Она ушла на фронт 18-летней, сразу после государственных экзаменов в Воронежском медицинском техникуме. Бабушка вспоминала, что зашли они, выпускницы, в экзаменационную аудиторию и увидели, что все билеты лежат вопросами кверху: выбирай любой, какой знаешь, и отвечай. Преподаватели считали: нет смысла мучить их вопросами, если неизвестно, сколько им жизни осталось. Бабушка мне не рассказывала страшные истории о войне: я тогда была маленькой девочкой, она не хотела меня пугать. Но этот случай мне настолько запал в память, что всегда думаю: мы боимся экзаменов, идём на уловки, но дай Бог, чтобы мы всегда сдавали экзамены по-нормальному, не зная, какие вопросы там, на другой стороне.

Невкусная сгущёнка

Мария Поликарповна до конца своих дней не ела сгущённое молоко. Рассказывала, когда фронт менял дислокацию, санитарный поезд постоянно попадал под обстрелы. Невозможно было где-то остановиться, чтобы закупить продовольствие. Из продуктов — только сгущёнка.

— И до того она опротивела бабушке, что больше никогда сгущёнку она не ела сама и не покупала ни своим детям, ни даже нам, внукам. Я помню, как она говорила: «Это не сгущёнка, это сгуща, невкусная она», — вспоминает Светлана. — Ещё бабушка говорила, что даже во время войны находилось место человеческим заботам и радостям. Брат моей бабушки, Семён Поликарпович, воевавший под Сталинградом, когда было затишье между боями на фронте, разыскал бабушку. Родные люди стремились повидаться хоть на минуточку.

Прошагала полземли

Мария Поликарповна вместе с госпиталем прошла по Европе.

— Бабушка не очень хорошо отзывалась о союзниках, — рассказывает Светлана Соломахина. — Говорила, что англичане и американцы присоединились тогда к советским частям, когда исход войны был понятен, то есть фактически пришли разделить нашу Победу. Англичан она вспоминала как очень спесивых людей, державшихся обособленно. Про американцев говорила, что они были проще: приезжали, раскладывали свои инструменты, начинали что-то шумно чинить. Англичане же даже отказывались от нашей еды. А еда какая на фронте: щи да каша — пища наша. Картошка ещё…
Очередная история из фронтового кисета случилась в Югославии.

— Бабушка жила на квартире у одной старушки и пожаловалась ей: в госпитале придумать не могут, чем же накормить англичан. Старушка только рукой махнула: «Не трэба, не трэба!» Словом, не надо беспокоиться. И на другой день откуда-то привезла на лошади целый воз продуктов: там были консервы, тушёнка. Вот это англичане изволили отведать, — усмехается Светлана.

Племянник этой старушки руководил партизанским отрядом. И однажды она напугала весь госпиталь.

— Был обычный рабочий день, каких много в госпитале, — продолжает Светлана. — Вдруг медперсонал увидел, как целый отряд солдат в форме идёт маршем прямо на госпиталь! Начался страшный переполох. Бабушка моя, будучи старшей медсестрой, должна была во всём разобраться. И заметила: сбоку этого отряда солдат гордо вышагивает та самая старушка и, довольная, кричит: «Привела показать племянника, его роту!»

Рукопожатие монарха

В Югославии Мария Поликарповна познакомилась с настоящим королём. Там к советским людям относились особенно тепло, с любовью, как к победителям. Однажды в госпитале объявили, что медиков и раненых приедет приветствовать сам король. По этому случаю медперсонал надел парадную форму, с перчатками.

— Югославы торжественно представили своего короля: «А это наш самый молодой король!» (речь идёт о последнем короле Югославии Петре II Карагеоргиевиче (1923–1970). — Прим. ред.), — рассказывает Светлана. — И вдруг молодой король подходит к моей бабушке и протягивает ей руку. А бабушкины сослуживцы вторят в такт: «А это наш самый молодой офицер!» В это время бабушка что-то держала в левой руке, а на правой — перчатка парадная, снять невозможно. Тогда она зубами стянула свою перчатку и подала руку королю. У бабушкиного брата даже осталась фотография, где она в зубах держит перчатку, а её руку пожимает сам король Югославии!

Этот день Победы

Весть о Победе Мария Поликарповна встретила в Румынии. Весь медперсонал был расквартирован по местным жителям. Младший лейтенант Савушкина жила с сослуживицей в квартире, окна которой выходили на здание с размещённой на крыше военной техникой. Если случался налёт, то этой техникой вёлся прицельный обстрел немецкой авиации. И вот однажды просыпаются они от того, что из всех этих орудий идёт сильнейшая пальба. А в дверь стучат, снося её с петель.

— Немцы наступают и хотят войти в дом, ударила в голову мысль бабушке, — говорит Светлана. — Они молниеносно с коллегой сообразили, что выйти из дома нет никакой возможности, поэтому выпрыгнули в окно. Пробирались к госпиталю под кустами, ползком. А у госпиталя — множество людей собралось, и все радуются, поздравляют друг друга с Победой. И это была не пальба по немцам, а салют из тех самых орудий на крыше.

Истории записала Светлана Чеботарёва
Фото из семейного архива Светланы Соломахиной