Лично про себя и про каждого из нас рассказал Василий Агафонов своей выставкой.

В свой 75-й день рождения, 7 февраля, художник Василий Агафонов сделал Липецку подарок — открыл выставку «Я родился в СССР». Более 40 работ, сделанных мастером за 30 с лишним лет, — ретроспектива и собственной жизни художника, и целой эпохи, чуть было не исчезнувшей. Но вовремя переосмысляемой современностью.

Акварельные чувства

— За годы творчества создано огромное количество работ, и непросто было выбрать для этой выставки полотна. Но я решил, что покажу эпизоды, важные образы, которые в разные периоды моей жизни сформировались внутри меня, — рассказывает Василий Агафонов.

Акварельными красками не на «камерных» альбомных листах, а на значительных полотнах художник сумел выразить целую гамму переживаний, понятных и близких не только тем, кому за…, но и совсем юным умам и душам. Потому что истинные чувства не меняются несмотря на смену поколений.

Выставка «Я родился в СССР» о самом близком, понятном, родном, что впитывается человеком с детства и остаётся глубоко в сердце на всю жизнь. О пережитых в юности смятениях первой любви и глубоких раздумьях взрослеющей личности. О горьких утратах и мигах восторга, запечатлённых художником не только на холсте, но и, представьте, даже на простой обёрточной бумаге.

Помните, как в детстве: развернёшь карамельку, скомкаешь было фантик, и уже почти сделал рукой бросок в урну. И вдруг остановился, разжал руку, развернул, разгладил, обнаружил затейливый узор на бумажке. И положил в коробочку на память.

Тот фантик до сих пор лежит в почти забытой коробочке. И до сих пор на нём сохранился «кракелюровый» эффект, как будто в кусочке бумаги запечатанный момент.

Так и на выставке Агафонова: на каждом полотне — миг жизни, след истории. А история самого художника началась почти 70 лет назад!

Помазанный глиной

Если рассудить поверхностно, Василия Агафонова сделали художником случай и народ.

— Мне было лет семь, наверно, — вспоминает Василий Иванович. — Отец задумал строить мазанку. Привезли огромное количество глины, залили водой, добавили соли. И всю эту массу нужно было перемешать. Руками, конечно, невозможно. Старший брат Владимир гарцевал на коне, который копытами и взбивал строительную смесь. А я бегаю вокруг него и кричу: «Я с тобой хочу!»

Старший свысока смотрел на младшего, не подпуская малявку. Время — обед. Взрослые разошлись, и брат оставил коня без присмотра. «Вот это мой шанс!» — обрадовался Василий и попытался взобраться на скакуна. Но это оказалось совсем не просто. Конь долго терпел попытки мальчишки: тот пытался подтянуться на руках, вцепившись в гриву, хватал за шею и вдруг обнаружил способ: как по канату, по хвосту взобраться на коня.

Тут терпению животного пришёл конец. Задними копытами он отправил мальчугана в самую гущу глины.

Рёв Василия услышала вся родня. Перепачканный мальчишка плакал навзрыд. Не от обиды. И даже не от ушибов. Глаза страшно разъедала солёная глиняная смесь.

Отмыть отмыли, а Василий никак успокоиться не может. Подоспевшему Владимиру отец наказал: «Приведи ты брата в чувства. Ну сколько ж можно?»

Что делать? Пришлось старшему брату пожертвовать драгоценностью: «На, бери карандаши, вот тебе… кусок бумаги и Чапаев. Рисуй! Ты ж знаешь, тебя в честь Чапаева назвали. Он не плакал — и ты не плачь! И чтоб прям в точности нарисовал, с шашкой».

В руках у Василия оказалась коробка с шестью цветными карандашами, перед ним — нет, не бумага. Кусок обоев. Всё! Резь в глазах тут же забылась.

Назначили художником

Чапаев получился как брат заказывал. Владимир искренне удивился сходству и дал следующее задание. Куда сложнее — в книжке показал «картинку». Называлась она «Милош Обилич убивает турецкого султана».

— Сколько там было деталей! — продолжает Василий Иванович. — Но что-то всё-таки у меня получилось.
Мальчик увлёкся, от карандашей его было не оторвать. Старший всё подкидывал сложные идеи. А младший с упоением рисовал. И «дорисовался» до выставки. В семь-то лет.

— В нашем доме как-то собралось всё село. Выбирали пастуха, — рассказывает художник. — Дело было очень важное: если нерадивого пастухом назначишь — скотину погубишь, а значит, и жить не на что будет. Так вот, все пришли, набились в комнату.

А в комнате незадолго до того дня брат взял да и развесил «картины» Василия по стенам. Сельский народ хором удивился: «Ух ты!»

— Так случилась первая в моей жизни выставка. Так я за один день превратился в художника. Знаменитого на всё село.

Рубль в новый мир

Позже, будто нарочно, судьба свела Василия с Юрием Кузнецовым, Алексеем Щедриным, тогда студентами, но уже настоящими творцами (а в будущем ставшими известными художниками), которые укрепили в молодом сельском парне любовь к изобразительному искусству. Поставили руку. Но даже тогда Василий сам себя ещё не «определил» в живописцы.
Отец, председатель колхоза, то есть человек строгой системы, поддерживал младшего сына в его творческом интересе.

— Когда я после восьмого класса решил писать заявление в девятый, он меня остановил: «Здесь, в селе, ты можешь стать хорошим комбайнёром, хорошим трактористом. Но художником ты не станешь», — продолжает рассказывать историю профессионального становления Василий Иванович.

С этими словами отец дал сыну рубль и тридцать копеек. Рубль — до Липецка доехать, а копейки — до Сокола, к брату.
Те «рубль тридцать» открыли Василию новую дверь, через которую он в тот же год попал на вторую собственную выставку.

Лишённый тщеславия

Брат отвёл Василия в знакомую ему студию изобразительного искусства Владимира Александровича Куприянова. Преподаватель посмотрел на парня, пригласил на занятия. Мастер долго объяснял про тени и полутени. И первый же рисунок новичка шокировал педагога: «А ну-ка, покажи мне свои работы…»
Скоро крепкие, академически верные картины 15-летнего художника из села Истобного Чаплыгинского района оказались на областной выставке.

— Когда я увидел свои работы в рамках, в паспарту — даже не сразу понял, что это мои работы, что это так хорошо, — говорит о прошлом Агафонов.

Да и настоящей, сегодняшней, персональной выставкой нисколько не бравирует. Так и не нажил Василий Иванович себе звёздной болезни за 60 лет творчества. Только «киловатты» чувств, выраженные в сотнях образов.
Пройдёмся? Посмотрим, почувствуем прошлое художника и вспомним своё.

Свет юности

Длинные тени ложатся на богатые луга села Истобного. Только в рассветный час тени бывают так длинны. И солнце не успело ещё убрать росу, и зной ещё не покрывает лоб испариной. Дышится беззаботно, только лёгкая боль в плечах от долгого сенокоса.

Дальше — «Крутогорье» осенним днём. Тучи несут дождь, крайние листочки слетают с дерева, и птица, совершая прощальный круг над родным селом, навострилась в тёплые края. Но непременно вернётся.

И снова лето, самый разгар. Букет полевых цветов в главной роли. Аромат его уносит в самую юность, когда днями напролёт, летая на качелях, так сладко мечталось о будущем. Обязательно светлом и радужном.

Таком же радужном, как «Задонский пейзаж» на выставке художника. Задонска, кстати, у Василия Ивановича много. Любит он неспешные виды, простые линии деревенских домиков, не закрывающих ни богатырского стана храма, ни истово голубого неба, в которое так хочется опять улететь.

Тени войны

Но «рассказы» Агафонова не идеализируют жизнь. Рядом со светом юности трудные для сердца картины. От слова «труд». И болезненно-слёзные. Кого ж не коснулась война… Даже если не прямым попаданием, то рикошетом прошлась по каждому селу, дому, семье.

И вслед очередной веренице солдатиков звучит призывно «Вставай, страна огромная». В ином доме война уже застыла похоронкой в пустой комнате, наполняя пространство багряно-серым цветом скорби.

Но через боль вдруг пробивается другое — голос Клавдии Шульженко, её песня «Синий платочек». Через одноимённую картину Василия Ивановича, в которой, словно в той песне, есть и грусть, и нежность, и надежда, что мой-то, родной, дорогой, обязательно вернётся.

Если же нет — образ его останется в душе, на картине художника Агафонова. А в День Победы мы вспомним каждого. Покуда сердца стучатся — вспомним.

Хозяин творит

Война отступает. И снова жизнь мира, исконно русского провинциального мира с его неспешностью и простотой, с посиделками местных мужиков, с натюрмортами нехитрого завтрака сельского художника и хитрым наблюдающим взглядом кота, готового разделить со своим хозяином и завтрак, и сложность жизни. Не только картинной, но и настоящей.
К слову, у Василия Ивановича в родном родительском подворье — пять кошек, пять кавказцев и пять сотен (на самом деле не сосчитать сколько) птичьего народа со всей округи.

Смотрит за всеми, а они за ним. В том числе как хозяин творит, пишет. И помогают, удачно вживляясь в художественное пространство.

Главная любовь

— В вас так много любви к сельским просторам, природной тишине и так мало к городу?

— Пишу то, что люблю. Но иногда меня уговаривают на «город». И вот вам мой ответ — «Урбанизация», — показывает автор на одноимённую картину.

Бабуля с козой тихонько идёт через густой город, спутанный резкими вертикалями домов и столбов. А они идут себе, словно не замечая «давления», светятся жизнью среди серости и жёсткости городского пейзажа, по сути чуждого творческому началу человека.

Может, для вас всё это не так. И призма моя на творчество художника Василия Агафонова вам чужда. Собственная откроет совершенно иное. Единственный способ это проверить — посмотреть самому: прийти до 2 марта в Художественный музей — Выставочный зал, что на улице Ленина, 9.

Важное о человеке

Василий Агафонов — график, живописец, монументалист, член Союза художников России, заслуженный художник Липецкой области. Участник и лауреат областных, зональных, республиканских, всесоюзных и международных выставок (Германия, Болгария, Черногория, Казахстан). Долгое время художник работал в технике гравюры-офорта. В масляной живописи отдавал предпочтение натюрморту. На сегодняшний день техника акварели является определяющей в его творчестве.
Василий Иванович Агафонов, родившийся в Чаплыгинском районе, инициировал создание там Художественно-выставочной галереи, которой передал более 30 своих произведений. Работы художника хранятся в музеях Липецка, Белгорода, Чаплыгина, Москвы, в частных собраниях в России, США, Германии, Голландии, Китае.

Текст: Елена Красилова
Фото: Сергей Паршин