В честь 320-летия Липецка рассказываем о трудовых династиях нашего города

Порой случайно возникшая мысль способна повлиять на нашу судьбу и даже судьбу наших детей. Так было в жизни медика Аллы Жихаревой.

Металлические шприцы промывали вручную

В 1990 году юная выпускница школы Алла подала документы в ЛГТУ, решив стать инженером, потому что её привлекали точные науки.

— Но вдруг подумала, что учиться долго, — с улыбкой вспоминает Алла Жихарева. — И пошла в медучилище. Хотя в семье медиков никогда не было, да и вида крови не переносила. Может, Господь направил.

В 1993-м по окончании медицинского училища по специальности «санитария, гигиена и эпидемиология» пришла в Липецкую инфекционную больницу — в отделение стерилизации.

— Это сейчас всё модернизировано, а тогда у нас были металлические шприцы, которые мы сами дезинфицировали, стерилизовали, промывали иголки вручную, — делится Алла Алексеевна.

По специальности

После сокращения штата и ликвидации отдела Алла Жихарева стала помощником врача-эпидемиолога, начала работать по своей специальности.

— Вот уже 30 лет я делаю ежедневные отчёты, — рассказывает Алла Алексеевна, — контролирую порядок в отделениях, утилизацию расходных материалов, дезинфекцию, работу медсестёр.

Коллектив подобрался дружный, поэтому о смене работы не задумывалась. Даже в пандемию.

— Ковид стал страшной болезнью. Неизученной, — говорит медик. — Очень много людей на наших глазах умирало. Поток звонков огромный: люди искали любую ниточку, чтобы узнать о своих родных.

Алла Алексеевна в составе специальной бригады выезжала в очаги особо опасной инфекции: в квартиры, на предприятия. Была везде, где выявляли больных. Она контролировала работу дезинфекторов.

Волнительный фактор

Алла Жихарева участвовала в переводе липецкой инфекционки в режим работы ковидного госпиталя. В кратчайшие сроки организовала чёткое зонирование помещений на красную и зелёную территории, определила маршрутизацию персонала и пациентов, спланировала работу вспомогательных служб и подразделений, проводила инструктажи для персонала.

— Всё наладилось, когда открылись другие госпитали, — продолжает Алла Алексеевна. — Вначале только мы работали. Сюда стекалось огромное количество скорых, выстраивалась очередь до КПП, их нужно было организовывать, открывали два приёмных покоя. Следовало чётко отделить больных с ковид и больных с другими инфекциями, чтобы они не соприкасались.

Не меньше внимания требовалось медикам: ведь достаточно неправильно снять с себя защитный костюм, чтобы заразиться. Градус волнения Аллы Алексеевны усиливался ещё и потому, что в больнице работает её дочь Виктория Бокова.

Через отрицание

Девушка пошла по стопам матери — после школы поступила в медколледж. Говорит, что другие профессии не рассматривала, ведь нет ничего важнее медицины. В 2013-м ещё студенткой подрабатывала санитаркой в отделении реанимации инфекционки. Первый рабочий день её напугал.

— Больные — и взрослые, и совсем маленькие дети, — вспоминает Виктория, — последних было особенно жаль, когда им делали уколы. Сердце кровью обливалось. Пришла домой и сказала, что доработаю месяц и больше никогда не приду, а потом влилась. Мне очень помогали медсёстры, захотелось стать их коллегой.

Тонкий психолог

Так и вышло: окончив колледж, девушка устроилась палатной медсестрой. Мама помогала дочери адаптироваться. Потом Виктория сама стала наставником — её повысили до старшей медсестры отделения реанимации-анестезиологии.

— Утро начинается с оперативки, — поясняет Виктория. — Мне сдают смену, рассказывают, как прошла ночь: кто поступил, кто выписался, кому какие медикаменты давали, что ещё только предстоит. Объясняю персоналу, какой нужен подход к каждому пациенту, ведь все люди разные.

Рана на сердце

В пандемию Виктория работала и в красной зоне.

— Тяжело было в защитном костюме: комбинезон, перчатки, маски, очки, кто-то надевал и для зрения, и для защиты одновременно, шапочки, капюшон, бахилы, ноги и руки обмотаны скотчем. Душно, хочется пить, пот льётся градом, маска потеет.

— Материнское сердце ранило, когда она мне прислала фотографию после того, как сняла защитный костюм, — говорит Алла Алексеевна. — Лицо в следах от маски. Руки, как утиные лапки, сморщенные. Из перчаток вода лилась, когда снимали.

«Я не умру?»

Напряжение, недосыпы, по словам медиков, не самое сложное в профессии. Сложнее говорить родственникам о страшных диагнозах, об отсутствии перспектив или смерти пациента.

— Спасать жизнь — самое сложное, — считает Виктория. — Когда ты над одним больным можешь простоять сутки, не отходя от его постели. Когда больной смотрит в твои глаза, хватает за руку и спрашивает: «Я не умру?» А я ничем не могу ему помочь.

Тяжёлая, но благодарная

На вопрос: «Как вы отдыхаете?» — мама с дочкой хором отвечают, что некогда. Вызвать на работу могут и ночью, и в выходной день. Но профессию любят за то, что она благодарная. Приятно видеть, как пациенты выписываются выздоровевшими. Благодарностями медиков отмечают и руководство, и власти. Алла Жихарева — заслуженный работник здравоохранения Липецкой области. Её мечта — чтобы и внук Арсений продолжил династию, став врачом-реаниматологом.

Текст: Виктория Толчеева

Фото: Сергей Паршин и из архива героев