Липецкие корреспонденты: от Великой Отечественной до наших дней
От Москвы до Бреста нет такого места. В легендарном гимне военкоров каждое слово — меткое, как пуля. Словно в хорошем репортаже, где несколько верных слов передают атмосферу и смысл происходящего, а гражданские видят войну глазами военкоров. Так было и в годы Великой Отечественной, когда корреспонденты «с лейкой и блокнотом, а то и с пулемётом» врывались в города, и сейчас. Работа военкора опасная. Можно, как Анастасия Елсукова, получить ранение. А можно и вовсе расстаться с жизнью — как бескомпромиссный Владлен Татарский. Хороших военкоров знают, их уважают, их мнением дорожат. Среди липчан тоже есть такие — профессионалы с большой буквы.
Иван Нарциссов: Война крупным планом
Наш земляк фронтовой фотокорреспондент Иван Нарциссов прошёл дорогами Великой Отечественной по классическому маршруту: от Москвы до Берлина. Он работал в газетах «За Победу!», «Советский гвардеец» и «В бой за Родину!», сделал сотни удивительных снимков, каждый из которых — бесценен. Офицеры обсуждают план наступления, изучая карту местности. Солдат прильнул к окулярам бинокля, укрывшись за ёлкой. Мёртвый фашист уткнулся каской в мёрзлую землю. Голодный ребёнок, сидя у котелка с зажатым в руке пучком лука, ждёт, когда сварится нехитрая похлёбка. Четыре года, в боях и под бомбёжками, рискуя жизнью, Нарциссов собирал кадр за кадром — для истории, для потомков, для нас.
Свои военные впечатления Иван Александрович описал в мемуарах. Их вместе с фото в книге «Война крупным планом» опубликовал его племянник краевед Алексей Нарциссов.
— Воевал дядя в чине капитана, был не просто офицером, а военным фотокорреспондентом, — вспоминает Алексей Серафимович. — Эта служба была очень опасной. Из сотен кинооператоров, снимавших бои, в живых остались единицы. Дядя был ранен в самом начале войны, но остался жив. Его работы вошли в Золотой фонд фотографий Великой Отечественной. В книге собрано 205 лучших фото. Хотя снимки, добытые в боях с риском для жизни, не могут быть «лучшими» и «худшими». Они все — живые страницы истории.
Николай Загнойко: Главное — не врать
Николай Иванович Загнойко занимал ответственные посты — вице-губернатора и уполномоченного по правам человека. Но в то же время был председателем регионального отделения Союза журналистов России. И всегда находил время для литературного творчества, журналистике не изменял. Ведь ещё раньше он был корреспондентом в «Ленинском знамени», возглавлял молодёжную газету «Ленинец», а потом работал собкором ТАСС по Липецкой области и России. В 1997 году во время командировки в Чечню его захватили в плен, он провёл там больше трёх месяцев. За работу в горячих точках Николая Ивановича наградили медалью «За отвагу». А за оперативные и честные рассказы о войне — премией «Золотое перо» Союза журналистов. Это высшая оценка достижений журналиста. Рецепт успеха в профессии, по мнению Николая Ивановича, — говорить правду.
— Если журналист на стороне правды и человечности, его понимают и уважают, — говорит Николай Иванович. — Во время работы в Чечне у меня было удостоверение, подписанное одним из чеченских государственных деятелей, что я могу собирать информацию везде. Я выдавал материалы как есть, без приукрашивания. Такая позиция позволяла мне уверенно чувствовать себя и в штабе российских войск, и у противника. Я приходил и спрашивал о том, что меня интересовало. Все знали, что я не буду врать. Между нами было доверие.
Эксклюзивный репортаж
Николай Иванович был очевидцем ввода российских войск в Грозный под новый, 1995 год, в начале первой чеченской.
— Выстрелы и взрывы слышались, ракеты летели в президентский дворец, — вспоминает Николай Иванович. — У моста через Сунжу собрались чеченцы. С ружьями выходили охотничьими, один дед пришёл в бурке с газырями и с огромным маузером в деревянной кобуре. Я укрылся в подвале республиканского Минсвязи. Народу много набилось: и дети, и старики, помню, женщина беременная была. Из подвальных окон я наблюдал, как в город ввели колонну российских танков. Их подбили из гранатомётов, передний и задний. Колонна заблокировала саму себя. Чеченцы спокойно расстреливали солдат, которые выпрыгивали из горящих машин и не знали, где им спрятаться. Мальчишка лет 12 со снайперской винтовкой сел прямо напротив нас, стрелял метко. Тут же, в Минсвязи, был работающий телефон, и я передал в Москву репортаж обо всём, что видел. Что танковая атака провалилась, потому что была бездарно организована. Наутро включаю радиоприёмник, а Интерфакс, наш тогдашний конкурент, даёт опровержение: мол, это не атака, а передислокация войск. Я возмутился, дал ещё один материал, и его тоже выпустили. Чтобы быть хорошим журналистом, нужно не врать.
Анна Голембовская: Вооружённые микрофоном силы России
Дитя двух культур. Девочка, в крови которой смешались гены двух братских народов: папа русский, мама украинка. Анна — магистр русской филологии, окончила Донецкий национальный университет, преподавала русский язык. В то же время обожает украинскую литературу, свободно общается на «мове» и до начала СВО носила вышиванки: «потому что безумно красиво». А на её машине гордо красуется символ спецоперации, буква V. Анна работает в телекомпании «Липецкое время», ведёт несколько программ. Уже много раз ездила в зону СВО, в том числе дважды — «за ленточку».
— Я считаю это своим долгом, — говорит Анна. — Если честно, чувствую какую-то вину за то, что наша семья не осталась в Донецке. А всех, кто там остался, считаю героями.
Анна вспоминает: известие о начале СВО её семья встретила аплодисментами и словами: «Наконец-то!»
— Не подумайте, что мы кровожадные. Просто ужасно раздражает всё это: «Нет войне, зачем Россия туда полезла?», — объясняет журналист. — Вы что, не понимаете, что если бы туда не зашли, то война была бы уже здесь, на этой территории? Для меня начало СВО означает начало великого подъёма России. Я ни на секунду не сомневаюсь, что Россия победит. У меня нет ненависти к украинцам. К азовцам и нацистам — да. Для них нужен трибунал и пожизненное наказание. А к тем, кого сейчас гребут как пушечное мясо, у меня только сочувствие.
Анна делает репортажи из воинских частей и прифронтовых госпиталей. Гордится интервью с легендарным Героем ДНР Ахрой Авидзбой. У неё есть специальное обмундирование: камуфляжная горка с шевроном «Вооружённые микрофоном силы России». Рассказывает: во время поездок уже не реагирует ни на сгоревшую технику, ни на разрушенные дома. Но одна картинка тронула её до слёз.
— Руины Мариуполя. Домов нет, дорог нет, всё серое. И идёт пара: молоденькие мальчик с девочкой. Держатся за руки и улыбаются. Вот это меня потрясло. Эти тяга к жизни и способность найти в себе силы жить дальше.
Кот-сепаратист
Когда в 2014 году Анна с семьёй собрались в Россию, для переезда границы нужен был ветеринарный паспорт на их кота.
— Ветеринар спрашивает: «Куды кота везэте? — вспоминает Анна. — Говорю: «В Россию». — «Так ваш кит сэпаратыст?» Я ему скорее: «До побачення!» А потом поехали в Корсунь-Шевченковский, там две тётеньки, когда узнали, куда едем, задним числом поставили нам все прививки, денег не взяли, перекрестили и пожелали счастливого пути. На Украине многие за Россию. Но боятся выражать свою позицию.
«Телик»: Оператор с автоматом
Есть в Липецке и журналисты, которые поехали на фронт не с фотоаппаратом и микрофоном, а с оружием. Про одного из них можно сказать «оператор от Бога». Но после начала СВО он — по доброй воле — сменил прицел объектива телекамеры на прицел автомата. О телевизионном прошлом в окопах напоминал только его позывной — «Телик».
Многие думают, что в добровольцы идут из-за денег. Это не про «Телика». Он, может, человек и небогатый, но на жизнь и семью хватало. Толчком стало видео: во время очередной бомбёжки Донецка погибла беременная женщина. «Телик» решил: он не может оставаться в стороне.
— Я поехал в один из центров подготовки спецназа, — рассказывает журналист-доброволец. — Там целый палаточный город, тренировки на полигоне, дельные инструкторы обучают. Оружие выдали, обмундирование. Так я стал штурмовым пехотинцем. Да, всякое бывало. Случалось, позиции врага были в 50–100 м, всё как на ладони было видно. Страшно ли там? Первые две недели. Потом приседать перестаёшь, если летит, уже чувствуешь: не в твой окоп.
Воевал «Телик» недолго, но храбро: командование подразделения оформило документы на награждение его медалью «За отвагу». А в августе 2022-го «прилетело в его окоп»: неподалёку разорвался снаряд, «Телик» получил ранение и контузию.
— Осколками посекло, — рассказывает доброволец, — и барабанная перепонка разорвалась, на одно ухо не слышу. На «ноль» вытащили ребята, я говорить не мог несколько суток.
Потом были шесть госпиталей и реабилитация в Анапе, где его жена и узнала, что он доброволец.
— Я дома сказал, что еду на раскопки, — объясняет журналист. — Правда, старшая дочь догадалась. Я документы и карточки в одно место сложил, говорю, если что, имейте в виду. Она говорит: «Мам, он на фронт поехал». А жена не поверила. Я вообще никому ничего не сказал, даже друзьям. И сейчас особо не афиширую. Войнушка часто снится, вот сегодня во сне видел. Мы в чате с ребятами общаемся. Многие, у кого контракты уже закончились, пошли на второй заход. Может быть, я тоже поеду. Личный номер у меня есть и опыт боевой тоже.
Фото: ОКУ «ГАЛО» и из архива героев