В честь юбилея Александра Клокова в краеведческом музее открылась выставка

На прошлой неделе справил своё 70-летие липецкий краевед, почётный гражданин Липецка, основатель Липецкого областного краеведческого общества и патриот Александр Юрьевич Клоков. Он написал много книг, создал огромное количество музейных экспозиций, разработал множество туристических маршрутов и всю жизнь боролся за сохранение исторического наследия Липецкой области.

Липецкое озеро

Александра Клокова иногда называют липецким Дон Кихотом, имея в виду его романтизм и рыцарское служение истории. Но Клоков всегда побеждает, поэтому он не какой-то аутсайдер из провинции Ла-Манча, а вполне успешный учёный-краевед.

Первое своё открытие Клоков сделал в 14 лет. Тогда на берегу Воронежа он нашёл памятник эпохи неолита, где с V по III тысячелетие до новой эры селились охотники и рыбаки каменного и начала бронзового веков. Место это находится по правому берегу реки от Петровского моста в сторону современной Набережной.

Клоков написал в областную газету небольшую заметку «Встреча с каменным веком», но, как это часто бывает с научными открытиями, все сделали вид, что в исторической науке ничего серьёзного, даже лучше сказать, вообще ничего не произошло. Это было время, когда российский историк Александр Бессуднов ещё не воспитал плеяду липецких археологов, способных по достоинству оценить открытие подростка, который каждый день приходил на речку из Дикого и копал песок прямо под ковшом земснаряда.

В областном краеведческом музее были, конечно, люди, которые получали зарплату как раз за то, чтобы хвататься за такие находки обеими руками, но и там к открытию первого в Липецке памятника эпохи неолита, который позже назвали «Липецким озером», тоже никто не проявил никакого интереса.

Хорошо, что в Липецкой области работал тогда советский археолог из Ленинградского отделения Института истории материальной культуры АН СССР Всеволод Протасьевич Левенок. Он вёл раскопки на месте будущего Матырского водохранилища и на Липецком городище. До него дошли слухи о Клокове, он встретился с ним и нанёс «Липецкое озеро» на археологическую карту как место уникальных находок.

Признание к первому юбилею

Как первооткрыватель «Липецкого озера» Александр Клоков получил признание только на рубеже XX–XXI веков, когда ему было уже под 50 и он был известным учёным. Судьба свела его с выдающимся археологом Арсеном Тиграновичем Синюком. Когда Синюк увидел находки, сделанные Клоковым на «Липецком озере», он, как рассказывают, воскликнул:

— Ба! Вся наша экспедиция за последние 10 лет не накопала столько, сколько накопал ты!

Арсену Тиграновичу было чему удивиться — Клоков выложил перед ним 40 тысяч артефактов от каменного века до бронзового. Тогда же Клоков и Синюк написали книгу «Древнее поселение Липецкое озеро», и открытие липецкого подростка стало известно широкой научной общественности спустя почти 40 лет.

Однако Александр Клоков известен рядовым липчанам не как археолог, а как краевед, хотя, вообще говоря, его сознательная жизнь, как он сам рассказывает, началась с археологии. Когда бабушка первый раз привела его в библиотеку, он взял книжку по археологии, а дикинские мужики до сих пор вспоминают, как в детстве Клоков таскал их по оврагам и они искали древнее захоронение.

Откуда есть пошла земля Липецкая

Надо сказать, краеведение в Липецке стало популярным с начала прошлого века. Многие тогда увлекались этим полезным и интересным делом. Вершиной местного краеведения стал основатель Петровского общества, которое распространяло научные знания среди горожан, Михаил Павлович Трунов. Трунов работал врачом на винном складе, вёл приём на Липецком курорте, лечил рабочих на Сокольском металлургическом заводе и на рудниках. Он первым в Липецке начал изучать Гагаринскую верхнепалеолитическую стоянку и первым исследовал историю петровских металлургических заводов и Липецкого курорта. Он, наконец, основал краеведческий музей, архив и библиотеку, которая позже стала Липецкой областной универсальной научной библиотекой.

Однако с 1925 года жизнь Трунова пошла наперекос. Сначала его арестовали за хранение антисоветской газеты «Руль», а потом он попал под репрессии по «Делу краеведов», после которого краеведение практически перестало существовать не только в Липецке, но и вообще в СССР. Как тогда писали, оправдывая разгром краеведения, «краеведческие организации не раз служили теми углами, где укрывались, маскируясь под строителей социализма, его лютые враги и последыши разгромленных эксплуататорских классов».

Нашёл ценный предмет — отправь за границу

Однако, как рассказывает краевед Михаил Корольков, краеведение тех лет пострадало не столько по политическим причинам, сколько из-за своей тогдашней специфики, навязанной любителям старины государством.

— Краеведение с конца 1920-х, — говорит он, — служило не сохранению артефактов истории, а должно было содействовать вывозу за границу ценных коллекций: археологических, этнографических, коллекций минералов. Одним словом, всего того, что можно было конвертировать в валюту, и этой валютой оплатить поставки машин или материалов, которые были нужны для индустриализации. За эту помощь государству, правда, полагалась компенсация в размере 10%, но многие из краеведов были патриотами и не хотели, чтобы страна теряла исторические ценности. Вот, собственно, за это нежелание грабить свою страну они и пострадали.

Сделал больше, чем Трунов

Возрождаться краеведение начало только в 1950–1960-е. И, конечно, Александр Клоков был не первым в Липецке, кто занялся изучением родного края. Однако среди липецких краеведов не найдётся никого, кто бы не поставил его на первое место в рейтинге своих коллег.

— У нас в Липецке много замечательных краеведов, — считает начальник Государственной дирекции по охране культурного наследия Липецкой области, краевед Андрей Найдёнов. — Но Клоков — это краевед такого уровня, как Михаил Павлович Трунов. Михаилу Павловичу жизнь не дала развернуться. Он попал под каток репрессий и был физически отстранён от краеведения. Поэтому Александр Юрьевич сделал, может быть, больше для нашего краеведения, чем Трунов.

Михаил Корольков, человек такой же скупой на похвалу, как и Клоков, ставит в заслугу Александру Юрьевичу то, что он, в отличие от липецких краеведов 1950–1960-х, которые были, скорее, краеведами-любителями, поставил краеведение на научную основу:

— Его статьи, как и статьи его последователей и соратников, — это научные труды с научным аппаратом. В них каждый факт, каждый вывод подкрепляются ссылками на архивные материалы, на чужие работы в этой области и так далее. Клоков — очень кропотливый учёный, который занимается научным, а не любительским краеведением. Он единственный в Липецке краевед, у которого есть огромная картотека с тысячами карточек, где записан каждый факт липецкой истории, где кем он упоминается, и прочая информация.

На защите Истории

Ещё одна ипостась Александра Клокова, известная многим даже больше, чем его достижения в краеведении, — это склонность бороться с теми, кто уничтожает памятники истории или замахивается на то, чтобы их уничтожить. Все, кто его знает лично или благодаря СМИ, говорят, что это человек, который любит поспорить и помитинговать. Если бы Клоков жил в 1930-е, он со своим дерзким характером попал бы под каток репрессий раньше всех своих коллег-краеведов.

Он начал бороться с преступным равнодушием к историческим памятникам ещё тогда, когда выкапывал артефакты на берегу Воронежа. В то время в Липецке начался строительный бум, и песок, хранивший наследие, если так можно сказать, древних липчан, прямо из-под земснаряда отправляли на стройки. Клоков теперь шутит, что обломки керамических горшков, костяные рыболовные крючки, скребки и наконечники копий или стрел сегодня можно найти в кирпичной кладке и в стенах крупнопанельных домов по всему городу. И это на самом деле так. От стоянки тогда уцелел небольшой участок, который составляет всего 10% от общей площади древнего поселения.

Клоков стучал во все двери, но ему никто не открывал, он впервые публично заявил, что в этом городе и, может быть, вообще на земле никому ничего не нужно. Потом не было ни одного митинга, связанного с защитой старины, который бы он пропустил. Он митинговал за то, чтобы краеведческий музей ушёл из Христорождественского храма, а храм передали церкви, хотя сам работал в музее и занимал кабинет, который находился под алтарём. Он протестовал против уничтожения Никольского храма. Он спасал Древне-Успенскую церковь, где хотели открыть зал игровых автоматов или пирожковую. Одним словом, он всегда протестовал против уничтожения Истории.

Государственник и патриот

При этом власть — хоть наверху были, конечно, люди, которые его недолюбливали, — всегда относилась к нему с уважением. Она осыпала его знаками отличия и именно ему поручила быть доверенным лицом Путина на выборах 2012 года. На своём юбилее Александр Юрьевич пошутил: чтобы тебя заметили, обычно нужно умереть, а он при жизни успел почувствовать почитание своих земляков. — Да, я много критиковал чиновников, но все они прекрасно понимали, что я государственник и патриот, — говорит Клоков. — Когда с трибуны вещали, что патриотизм — это прибежище негодяев, мы, липецкие краеведы, открыто заявляли, что мы патриоты. Всё, что мы делали и делаем — пишем ли книги или ведём раскопки, — мы дела[1]ем на благо Родины, мы хотим, чтобы люди знали и любили её.

Текст: Виктор Унрау

Фото: Сергей Паршин