Директор «Первого номера» вместе с волонтёрами отвёз гуманитарный груз в ЛНР

Через Счастье не поедем, там может быть опасно, говорит Денис. Это один из волонтёров. Бывший военный. Служил в спецподразделении. В Чечне получил серьёзное ранение в шею.

Нас в машине четверо: я, Денис, за рулём Николай Захватаев, рядом на пассажирском сиденье — Михаил Артёменко, он тоже прошёл через горнило войны. В одном из рейдов БТР с его бойцами подорвался на мине. «Жив остался, потому что на броне сидел, — говорит. — Хотя и «протормозил» лицом несколько метров по земле».

Гуманитарный автобус

Следом за нами едет ПАЗик, довеху забитый грузом: одежда, генераторы, тепловизоры, продукты, медикаменты, вещи для госпиталей и несколько коробок «домашних приветов». Ещё горячие пирожки, борщи и десятки открыток и писем от детей. Груз собирали всей областью. Тут и Липецк, и Боринское, и Добровский район.

Сам автобус тоже часть груза. На нужды медроты — перевозить раненых. На месте водителя — Валерий Макаров. Он всю жизнь за рулём, работал на скорой. Говорит, как только перестали платить «ковидные», тяжко стало, и он ушёл в частную фирму. Когда там ему предложили перегнать ПАЗик «за ленточку», долго не думал.

— А как своим-то не помогать? Это мы тут в тепле сидим, домашнее каждый день едим. Хоть так пользу принесу. Жена только ругалась немного. Куда, говорит, собрался? Но с собой провианта как на неделю всучила. Сфотографируете меня, чтобы своим показал?

На КПП

В колонне ещё несколько машин волонтёров с грузом под завязку. Едем в ночи, медленно. Автобус больше 60-ти не разгоняется. Под утро уже в Ростовской области всё чаще встречаются военные блок-посты: беглый осмотр, «цель поездки?», «счастливого пути». А вот на пропускном пункте Изварино всё уже не так быстро. Всех, кто в машине, — на паспортный контроль, транспорт — к осмотру. Проверяют досконально: салон, карты дверей, днище.

— Куда?

— В Луганск, к своим, липецким. Гуманитарку везём, автобус передать тоже.

— Хорошее дело. В розыске никто не числится у вас? Нет? Всё равно проверим.

Без связи

КПП позади. И сразу же пропадает связь. Как тумблером щёлкнули. — Телефоны отключите лучше, — советует Михаил Артёменко. — Симки российские, сторонние сигналы сразу видно, а нас тут четыре человека в одном месте. Территория хоть и спокойная относительно, но лучше перебдеть.

Точку встречи нам сообщат в последнюю очередь. Пока же движемся в сторону столицы ЛНР. Дорога, как и в большинстве провинциальных российских регионов, разбитая. Изредка встречаются разрушенные дома.

— О, сюда, видимо, прилёт был.

— Да не, видно же: старый дом. Крыша просто провалилась. Если бы прилетело, то стен бы не осталось. Вперемежку с гражданским транс[1]портом снуют военные КамАЗы, Уралы, УАЗики, тягачи с литерами Z и V на бортах. Где-то ещё остались указатели на украинском языке, но всё чаще встречаются баннеры с национальными проектами России.

По долине низко прошёл вертолёт, а в далёком небе росчерки следов самолётов. Первое напоминание о том, что здесь гибли и гибнут люди, — подбитый танк Т-80. Теперь это памятник тем, кто отвоёвывал территорию в 2014 году. Впереди замаячила стела «Луганск. Город-герой».

Город-боец

Если закрыть глаза, абстрагироваться от новостей, забыть, что это зона СВО, то… видишь обычный город, которых тысячи. Люди куда-то спешат, ездят маршрутки, бегает детвора. Из иллюзии в реальность выдёргивают пустые глазницы отдельных зданий, которые приняли на себя удары пуль и снарядов. И обилие военных.

— Следующая площадка *** (место, по понятным причинам, просили не называть. — Прим. автора), там встречаемся.

На «точке» несколько военных грузовиков и бронированных машин. Наших пока нет, есть время прогуляться. На ближайшей площади — мемориал, иссечённый осколками. Кто-то уже пытался подлатать, но пробоин ещё много. И в воздухе как бы витает что-то тревожное. Хочется стоять спиной к стене, хотя разум и пытается убедить в обратном. Люди же тут живут всё-таки? Вон из магазина идут с полными пакетами. Компания молодёжи со смехом прошла. Бойцы в «цифре». Последнее — снова возврат в реальность.

Бумажные талисманы

— Привет, мужики!

А это уже «наши»: мотострелки и медслужба. Бойцы и волонтёры неоднократно виделись, обнимаются, как старые друзья. Короткий обмен новостями, устные приветы и оперативная погрузка. В боевой УАЗ-головастик складывают всё, что довезли на легковушках. Валерий Макаров рассказывает новому водителю ПАЗика об особенностях автобуса. За всем внимательно наблюдает всеобщая любимица, собака Zетка. Буквально 10–15 минут — и всё, что везли 11 часов, перекочевало в машину бойцов. Последней грузят домашнюю снедь. Её на позициях сметут в первуюочередь. А ещё бумажные послания.

— У меня просьба есть, — обращается Ольга Маркова из «ZOVа отважных сердец», — у меня тут письмо от девочки. Очень просила, чтобы его обязательно передали. Запишем видео? Она очень обрадуется.

Один из воинов с радостью соглашается его зачитать. Хоть и в балаклаве, но в голосе теплота. Обещает обязательно вернуться с победой. Успеваю заметить, как он убирает письмо в нагрудный карман.

— Они их как талисманы носят, — говорит Ольга. Большое русское дело Пора прощаться. Нам домой, а несколько волонтёров поедут дальше, в госпиталь и «на передок». Последние объятия и благодарности: «Мужики, вы даже не представляете, какое большое дело делаете». Конечно, «мужики» в данном случае — это обращение ко всем, кто собрал, организовал и привёз очередную партию груза и сам автобус. Без деления на пол и возраст. Мужики — это скорее эпитет, отражающий решительность, смелость и самоотверженность. В том же смысле, как противник говорит «русские», не разделяя, кто перед ним: бурят, адыгеец, татарин, удмурт или якут. Все, кто на другой стороне прицела, — русские. Сейчас мы все — русские.

Текст и фото: Никита Баренбаум