Любая иконописный образ имеет словесную сущность. О чём рассказывают иконы своим символическим языком?

Иконы могут читаться, как текст. Неслучайно их называли богословием в красках, а ещё — Библией для неграмотных. Они транслируют историю церкви даже тем, кто не знает грамоты: то, что умеющий читать извлекает из книг, неумеющий получает через иконописные образы.

Зажегши свечу…

Тонкая медово-желтая свеча тепла на ощупь. В её свете, тихом и дробном, оживал лик Богородицы. В соборе — синяя дымка от свечей. Тихие люди ставят свечи, ходят без суеты. В храме — другого порядка жизнь, другие мысли.

«Я догадаюсь… я помню… я обязательно…» — в голове у человека, стоящего перед иконой. И просьбы, вопросы, вопросы… А со спины посмотреть — только рюкзачок, как мембранка, колышется. Этот человек у иконы — я.

Каждый день Бог смотрит в наши глаза. И обратная перспектива изображения в иконах о том же: не человек смотрит на образ, а святой с иконы — на человека. Каждый день глаза Спасителя и святых ищут у нас не отвержения, а понимания. Одни из этих глаз — мои. И «я обязательно, я помню, я догадаюсь. Но потом, потом…» — Когда?

И свечи зажигаем, знаем библейское: «Никто, зажегши свечу, не покрывает её сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет». Мы не прячем подальше, а высветляем свечой иконописный образ, чтобы был он и виднее, чётче, понятнее, и прогонял тьму невежества в нас самих.

Приближение к образу

Не надо, чтобы в наших глазах был непонятый, отвергнутый Бог. Ведь первую икону дал Сын Человеческий. Согласно церковному преданию, Христос умылся и вытерся полотенцем, и на полотне отпечатался Его лик. Спас Нерукотворный. А первую икону Божьей матери написал евангелист Лука. Он изобразил Богородицу с Младенцем на доске от стола, где была её трапеза.

Поэтому икона — не доска с паволокой и красками, не просто живопись на религиозные темы. Даже сами краски иконописцев считались особенными. Родоначальник русского иконописания, о котором можно прочитать в «Киево-Печёрском патерике» 12+, старец Алимпий считал сам материал своего художества — краски освящёнными и целебными, и лечил больных, помазуя их кистью, которой писал. В этом предании проявляется идея целительной помощи иконописного искусства и служение художника страждущему человеку.

Это и передача идеи об исцелении от икон. Исцелить — значит, сделать человека цельным, собрать, приблизить его к центру, к тому, что в нём самое главное — к образу Бога в нём. Ведь Бог творит мир и даёт всему образ. И само же слово «икона» происходит от греческого слова είκόνα (eikon, эйкон), что означает «образ». И независимо от того, кто из святой изображён на иконе, все они восходят к Первообразу — Богу.

Ради слабости понимания нашего

Мы приближаемся к образу, читая икону. Она изначально мыслилась как сакральный текст, который передаёт информацию. Святой Василий Великий говорил об этом: «Что слова предлагают для слуха, то молчаливая иконопись показывает через изображение». То есть как язык действует с помощью своей системы знаков, так и икона с помощью своей знаковой системы — символов.

Сосредоточимся на собственном уровне понимания и постараемся хоть немного прочесть «текст» иконы. Смысловой центр иконы — это лик и руки (карнация) святого. Их иконописец пишет в последнюю очередь и делает это очень тщательно, пользуясь приёмами многослойной плави, подрумянки, вохрения. Особое внимание придаётся глазам. В евангельской Нагорной проповеди Иисус говорит: «Светильник для тела — око, и если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло». Вспомним огромные, распахнутые глаза древнерусских икон домонгольского периода: «Спаса Нерукотворного» и «Ангела Златые Власы», написанных в Новгороде XII века. Начиная с Андрея Рублёва глаза пишут не столь крупно, но всё равно им отводится большое внимание. А Феофан Грек, современник Рублёва, мог изобразить святых столпников с закрытыми глазами или вовсе без глаз. Но этим он не нарушил канон, а показал, что взгляд святого направлен внутрь, в собственную душу, созерцающую Божий свет.

 

Руки святых. По ним вообще можно определить, в чём состоял подвиг угодника Божьего, то есть кто перед нами: мученик, блаженный, преподобный, святитель. Предметы в руках святых означают их прославление и служение. Первоверховный апостол Павел изображается с книгой в руках — символом написанных им 14 Посланий Нового Завета. У апостола Петра в руках ключи от царства небесного, которые вручил ему Спаситель. Мученики изображаются с крестом в руках или пальмовой ветвью. Крест — сораспятие с Христом, а пальмовая ветвь — принадлежность к царству небесному. Пророки часто держат в руках свитки своих пророчеств. Преподобные — с приложенной к груди ладонью как знак принятия благодати. Есть благословляющие жесты, молитвенные, задерживающие. Святитель Николая Чудотворец всегда изображается держащим Евангелие в одной руке. Книга написана обратной перспективой, будто не святитель держит Писание, а предстоящий перед иконой чудотворца созерцает книгу. Пальцы другой руки святителя Николая сложены в благословляющем жесте. Такое же скрещение пальцев в благословении часто встречается в изображениях Господа нашего Иисуса Христа.

Фигуры святых пишутся удлинёнными. Иконописная пропорция головы к телу составляет 1:9. Это символизирует одухотворённое состояние человека и словно иллюстрирует слова из Послания к коринфянам апостола Павла: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа… (1 Кор, 6:19). Нет, икона не отрицает тело, для христианства важен цельный человек. Такое пропорциональное соотношение символизирует, что тело человека — это храм для духа.

Свет и цвет

Фон классической древнерусской иконы золотой. И это тоже не декоративный элемент, как все цвета в иконе. Золото — дорогой металл на земле, и он же символизирует высшую ценность в мире духовном. Помимо фона, золотом пишут сияние вокруг Христа, Его золотые одежды, ассист (лучи, блики) на одеждах Богородицы и ангелов, нимбы святых. Но золото — это не только цвет, но и свет, поэтому он символизирует свет Божественной славы, в котором пребывают святые. Золотой не знает противоположности «свет-тьма», какая есть у чёрного — белого цветов.

Белый близок по семантике к золотому, но применяется он реже золота. Белилами пишут одежды Христа и праведников. Белый — значит чистый, непорочный, принадлежащий к божеству. Ему противостоит чёрный, который используется также редко. Даже контуры фигур (прориси) делаются коричневыми, тёмно-красными или тёмно-синими. Чёрный — поглощение всех цветов, вообще всего света. Он символизирует максимальную удалённость от Бога, то есть ад, изображаемый обычно в виде чёрной пропасти, бездны. В остальных случаях употребление чёрного цвета исключено. И адская чернота не должна доминировать ни на иконе, ни в жизни, потому что в конечном счёте ад будет побеждён светом, добром и любовью, которые есть Бог.

Тени в канонической иконе вообще нет, этим она оригинальна. Изображаемый на ней мир соткан из абсолютного света. Икона вообще пишется светом. Есть строгий порядок наложение красок в канонической иконописи: цвета накладывают слоями от тёмного к светлому, то есть постепенно высветляя иконописное изображение, показывая действие божественного света. Чтобы написать лик, кладут коричневатые тона, например, санкирь. Затем пишут посветлее охрой, потом сверху же — подрумянкой, и в последнюю очередь наносят пробела. Идёт как бы преобразование личности человека, выявление, прорыв света в нём. Обожение, подобие Христу — это и есть уподобление Свету. О себе Спаситель сказал: «Я свет миру».

Почему Богородица в красном?

Мы дошли до красного и синего цветов, которые часто используются в сочетании, составляя антиномическое единство. Например, они обозначают земное и небесное, которое в реальности разъединены, а в Боге взаимодействуют. Красным и синим пишутся одежды Христа и Богородицы. Но у Христа хитон красного или пурпурного цвета (он внизу), и синий иематий сверху. Красный символизирует человеческую природу, жизнь, кровь, страдание, но одновременно пурпур — это царский свет. Интересна его колористическая основа. Пурпур — это красный с добавление синего (божественного). Семантически это кровь, природа, в которую добавлено небесное. Иными словами, «голубая кровь». Синий цвет одежды Христа поверх красного выражает тайну Его Боговоплощения: он изначально Бог, пришедший в мир Человеком.

Богородица же наоборот изначально человек — Дева, родившая Бога от Святого Духа. Поэтому цвета в её одежды соединены в другом порядке. Одеяние синего цвета, поверх которого красный мафорий. Богочеловечество Христа как бы зеркально отражено в Богоматери. Тайна рождения Бога делает Марию Богородицей.

Икона преображает нас самих

Каждый элемент иконы прочитывается как слово. И нет единого ключа в понимании написанного образа. Так бывает всегда, когда речь идет о вере. Чем больше человек целостен, чем больше верит, тем больше видит в иконе. И совсем уж чудесное: чем больше разбираешься в иконе, тем больше изменений в тебе самом. Но это проверено.

И, в общем, всё реально. Как бы трудно не давалась вера. Это как легко носить крестик, но сложно поверить, что вот ты, живой человек Иван, Сергей, Мария или Маргарита когда-то распадёшься на атомы, а в день воскресения соберёшься вновь в теле и будешь жить вечно. Так и понимание иконы целиком лежит на вере, которая открывает разум.

А с древних икон будто смотрят и ждут. «Я обязательно, я помню, я догадаюсь. Но потом, потом…» — Когда? Но мы же зажгли свечу…

Эксперт: Ирина Кривонос, липецкий иконописец, автор храмовых росписей и икон для домашних иконостасов. Писала иконы для липецкого епархиального центра «Возрождение».

Ответственность любого иконописца лежит в пространстве веры. Когда я начинала работать, временами было даже страшновато настолько, что боялась прикасаться кистью к иконам, чтобы не внести чего-то от себя. Иконописец не должен менять каноны, потому что лики — это лицевые иконописные подлинники, небесные портреты святых. Когда мы пишем икону, то не выражаем себя, а доверяем Богу, чтобы Он через нашу руку с кистью передал Свой замысел.

Канон, пришедший к нам из Византии, нарушать нельзя. Но есть и академический тип письма, более поздний, и он более близок к реалистической живописи. Как и древние иконы, он имеет такое же значение, такую же ценность духовную. Мне же наиболее близка каноническая икона, распространённая с Древней Руси. Она несколько схематичная, отстранённая, но на такой образ легче молиться, не отвлекаясь на красоту искусства. Икона — не красоты ради, а святости.

Конечно, в академической иконе есть канонические элементы. И совмещать можно канон и академ, особенно в росписях храмов. Я ориентируюсь на классические образцы, но и сама какие-то элементы соединяю, стараюсь усложнять. Бывает, беру что-то от одного образа, подсоединяю к другому: где-то драпировка понравилась, где-то сочетание цветов или оформление пространства иконы. Так художник создаёт иконографию. Но ломать канон, самовыражаясь, преображать уже преобразованный мир вечности, нельзя. Неслучайно иконы никогда не подписывались автором.

Часто сложность, когда лица апостолов, некоторых святых или исторических деятелей, например, Понтия Пилата, нужно придумывать. Но ведь так делали и до нас. Пророки, древнерусские святые — как они выглядели? Какой была княгиня Ольга? Получается, какую иконописец изобразит, такая она и будет.

Однажды меня попросили написать икону Иоанна Сезёновского — святого, который входит в сонм святых земли Липецкой. Тогда ещё никто не писал его лик, но имелась описание его внешности, по которому я пыталась создать образ. В описании говорилось, что святой имел небольшую бороду. А спустя время, увидела другую икону Иоанна Сезёновского, и оказалось, что он был без бороды, ведь его же знали при жизни. Тогда я подумала, что лучше бы заказчик мой повременил с заказом.

Но случилось то, что случилось.

Самое главное и сложное для иконописца — это передать любовь. Чтобы смотреть на Богоматерь, Спасителя и других святых и понимать, что они тебя любят. Ведь они же заступники! И икона должна просто и непосредственно влиять на душу, чтобы эту любовь человек «считал» всеми чувствами.

Поэтому процесс написания иконы начинается с молитвы. Мастер должен сначала исправить собственный образ, а потом уже приступать к изображению Богородицы или Христа. Иконы сильно меняют человека, я была другой до того, как стала заниматься церковной живописью и пришла в храм. Но святые помогают. Ведь считается, что нет такого святого, который не побывал бы на росписи храма.

Текст: Светлана Чеботарёва
Фото: Сергей Паршин и автора