Липчанка с мужем больше года возят помощь на передовую

Шла на встречу с волонтёром Оксаной Фроловой и говорила себе: «Рассказывай, как живут волонтёры фронта, гневайся, соболезнуй, восхищайся, но только не молчи!»

Первый вопрос, который задала: «Кто такой военный волонтёр?»

— Человек, который нормально не спит, не ест, а думает, положил ли ещё одну пачку антибиотиков в аптечку, приготовленную для фронта, — отвечает Оксана Фролова.

Улавливаю горькую иронию в её словах, понимая, что за ней на самом деле скрываются нервы, лишения, преодоления, которые взял на себя обычный человек. Такой же, как я, как миллионы других людей, порой закрывающихся от военной темы. Когда, как и почему она вдруг решила, что эта война общая и персонально — её, а не чья-то там чужая, за красной ленточкой?

Страшно оставить без помощи

Медикаментами, оптическими прицелами, спальными мешками, одеждой, продуктами и прочим необходимым для фронта и госпиталей завалена её двухкомнатная квартира. Коробками заставлен и коридор — остался только маленький проход. Пробираюсь в зал, где между коробок втиснута детская кроватка.

На передовую Оксана Фролова с мужем ездят почти еженедельно.

— Зависит не от нас, — поясняет она. — Как поступает заказ с фронта, сразу едем. Впервые побывала в военном госпитале в Белгороде в ноябре прошлого года. Увидела раненых, медперсонал, работающий на пределе сил. Поняла всю правду выражения «жизнь никогда теперь не будет прежней».

 — Страшно, наверное, было поначалу ездить? — спрашиваю.

— Страшно их там оставить без помощи. На фронте, когда бойцы встречают нас и видят, что приехала женщина, им самим становится не так страшно, — поясняет Оксана.

Здесь начинается война

Смотрю отснятые ею видео на мобильнике. Только запись не передаёт запахов гари, грязи, бинтов и крови. Поле с редким кустарником и деревьями насквозь простреливается. Нужно передвигаться строго по выбитой солдатскими берцами тропинке, потому что всё кругом заминировано. Вот по колее идёт боец к вагнеровцам, а где-то и пробегает наиболее опасную «просветлёнку» — обычный путь, чтобы попросить сигареты, но он может стоить жизни.

— В Великую Отечественную отдавали жизни за пядь земли. Сейчас тоже воюют за каждый сантиметр, — комментирует Оксана. — Даже названия, знакомые по книгам о войне, мы проезжали, например Краснодон. Знали бы молодогвардейцы о таком ужасном повторении спустя 80 лет.

 Красная Гора

Когда шли бои за Красную Гору (февраль 2023-го), Оксана тоже приезжала с гуманитаркой.

— Мы тогда в первый раз пирожки привезли, — вспоминает она. — Бойцы все голодные, с полей. Выстроились и берут строго по одному пирожку. А потом солдат спрашивает: «Можно я возьму ещё один для моего товарища?» Вижу, боец лежит на настиле, руку поднимает: для него, значит. Они в окопах привыкли делиться… Я уверяю, что пирожков, булочек девочки много напекли. И вижу, как бойцы едят и плачут — плачут над пирожками волонтёров. Один солдат жует и как бы оправдывается перед нами: «Понимаете, у нас много двухсотых и трёхсотых, потому что мы Красную Гору брали. Но вы передайте всем: мы её взяли».

Письма детские перечитывают, берут с собой. Один солдат сказал, что нашёл письмо, где мальчик оставил свой телефон: «Когда всё — найду и отблагодарю лично».

Там все — свои

— Нельзя делить солдат на своих и не своих. Часто бывает так, что москвичи-волонтёры помогают москвичам, белгородцы — своим, липецкие — липчанам… Это приводит к тому, что на фронте мобилизованные создают группы. Так быть не должно. И волонтёры должны помогать друг другу, — считает Оксана. — У нас был случай, когда мы поезд догоняли: липецкие волонтёры, курирующие мотострелков, не успели отправить обещанную помощь. А солдаты ждали до последнего, пока их подразделение не собрали для передислокации. Мы только отвезли гуманитарную помощь подшефной ремроте, мне звонят, и я слышу на другом конце такую безнадёгу в голосе… Понимая, что если не я, то кто, предложила: «Давайте я помогу вам, чем могу, только времени нет совсем, вас же уже сажают в поезд». За день экстренно собрали в своей группе «Русские не сдаются» деньги. Жертвовали и православные люди из группы «Вера без дел мертва». С машиной нам помог Дмитрий Николаевич Еремеев, руководитель «Агрофирмы имени 15 лет Октября». В один день закупили в Москве костюмы «Горка», прицелы — там всё дешевле. Из Москвы с этой большегрузной машиной ринулись ловить поезд. Встретиться с ним должны были в Кантемировке, но опоздали на семь минут — поезд ушёл. Поехали догонять уже ночью, зная, что за Кантемировкой должна быть стоянка. Подъехали — смотрим: на рельсах много составов с боевой техникой, а их вагон где-то в середине. И ситуация такая: мы видим солдат, они — нас, но подъехать не можем. Стали объезжать поезд, чтобы подобраться с другой стороны, но охрана нас не пускает к вагону. В какой-то момент патруль отошёл в сторону, и солдаты выбежали. Потом бойцов отправили на передовую, недели три вестей не было, очень волновалась, но в пересменках между боями они отписались, поблагодарили. Нам надо помогать не избирательно, а всем. Если вышли на меня, попросили — значит, нужна помощь. Если мы не будем их всех поддерживать, то там, на фронте, в госпиталях, подумают: за кого и зачем же воевать?

Свет миру и соль земли

Я смотрю на Оксану — и пусть это звучит немного пафосно, поэтому не сказала ей лично, — для меня она пример душевной стойкости и мужества, выведенного по особому счёту, где на чаше весов — твоя ответственность за другого человека. Эти простые люди не элита, не олигархи, а тот непостижимый тип «русского чудо-человека», который и есть соль нашей земли. Не будь их — и земли не будет.

Текст: Светлана Чеботарёва

Фото из архива героини