В театре на Соколе премьера драмы по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» 12+.
Сценическая постановка, несколько отходя от авторского текста, называется «Зори» 12+. Это 80 «седых» минут в зрительном зале, потому что видишь спектакль всего о двух днях Великой Отечественной войны и пяти погубленных молодых жизнях, о которых невозможно не плакать.
«Железные» солдаты
Нежное должно быть в панцире. А на войне броня нарастает у всех. В начале спектакля такие железно собранные, чёткие, как военный приказ, сконцентрированные в одну огневую точку пять девушек наблюдают прицелом зенитки за немецким самолётом. И превращают его в горящие обломки.
У них одна война, но у каждой — своя. Рита Осянина (Виктория Корнева), старшая из всех, потому что ей 20 лет, уже вдова. Потеряв мужа на второй день войны и оставив маленького сына на родителей, она имеет к немцам особый счёт.
Соня Гурвич (Мария Величко) — студентка, круглая отличница, хорошо знавшая немецкий язык, поэтому на войне служит ещё и переводчицей. Отец Сони до 1941 года работал участковым врачом в Минске. О судьбе своих родителей девушка ничего не знает; на вопрос старшины Васкова отвечает глухо: «Пожалуй, сиротствую…» Минск немцы заняли в первые дни войны.
Женя Комелькова (Елена Пронина) — жизнерадостная, красивая, озорная и весёлая дочь офицера. Вся её семья погибла во время расстрела комсостава в начале войны. Удалось спастись только одной Жене.
Лиза Бричкина (Валерия Чиж) — тихая, терпеливая дочь лесника. С детства она помогала отцу и ухаживала за больной матерью. Собиралась учиться в техникуме, однако война велела Лизе тянуть солдатскую лямку.
Галя Четвертак (Ольга Воробцова) — самая младшая из всех, сирота, выросшая в детдоме. Она постоянно придумывает, что её мама — медработник, но на самом деле армия стала для неё домом, а родными людьми — те, с которыми она пошла в разведку и погибла.
— А вы с этими бойцами отправились бы в разведку? — спрашиваю у актёра Дмитрия Фролова, сыгравшего в «Зорях» старшину Федота Васкова. (Его герою приказано задержать фашистов-диверсантов на железнодорожном разъезде, командуя пятью девушками, которых назвала поимённо.)
— У меня есть военный опыт: я участвовал во второй чеченской кампании. Поэтому знаю законы войны. Спектакль орловского режиссёра Антона Карташёва по повести Бориса Васильева о другой, но всё равно войне. Да, с этими бойцами я точно пошёл бы в разведку. Они не натянули на себя роль, а слились со своими персонажами, выходят на сцену с чувством гиперответственности: им важно не ударить в грязь лицом, не испортить — особенно в глазах молодого поколения — историю.
— Понятно, что вы подключены к этой капельнице войны, но что оказалось для вас всё-таки сложным в роли Васкова?
— Военная капельница ко мне пришита, как и к сердцу многих из нас. Мой дед пропал без вести, по истечении времени мы узнали, что он погиб в Ламсдорфе, сейчас это место называется Ламбиновице… Брат воевал в Афганистане, а я, как уже сказал, в Чечне. Вот эта сумма и интегрировалась в образе Васкова во мне. Конечно, это разные войны, но Великая Отечественная война, как космическая молния, через поколения посылает свои раскаты грома. Необходимо было почувствовать, то поколение ощутить: почему так случилось, что перед человеком не стоял вопрос о цене собственной жизни, но о долге, который он исполняет? Как говорит Васков, уже прошедший войну, ветеран (его играет заслуженный артист России Пётр Коновалов), как будто проясняя для себя самого: «Матерей и сестёр этих от пуль защитить не смог, а сам… а сам цел? Мы Родину защищали».
Я пропускал смерть всех моих пяти девчат через себя. Они жизни не видели, а ты их берёшь на задание, где они должны противостоять вооружённым до зубов фашистам. И главная моя цель — сберечь их жизни. Вот это сложно. Когда уходишь за кулисы, начинаешь отходить внутренне от спектакля, пот льётся градом.
И погасли зори…
Созданный спектакль «Зори» — это не столько сама война, сколько психологическая история войны. Настаиваю на этом, потому что режиссёру, актёрам и балетмейстеру настолько удались психологичность и правдивость образов, что пришлось плакать во время спектакля и выходить из зала, как после похорон. Не потому ли, что война является самым жестоким и мерзким выражением человеческого эгоизма, который пытается разрушить хрупкую природу добра и установить при помощи оружия и смерти диктатуру зла?
Каким мы видим расположение бойцов до трагедии? Идёт 1942 год, где-то на западе отчаянно обороняется Ленинград, а здесь, в глуши карельских лесов, — тихие зори, мир затаился. По кристаллизованности, по чистоте — это жизнь, а не смерть и война. Но ощущение такое, что гром сейчас грянет.
Девушки пока шутят, поют «Крутится-вертится шар голубой». Они прекрасны, ожидают чуда от этого шара. Юношеское доверие к миру, небу, которое над каждой — голубым куполом. Хрустальными переливами музыки и танцами в постановке Натальи Базаевой передано их сентиментальное, доброе, сказочное отношение к жизни. Девчонки и воюют ради мира.
Гибель каждой как погасшая заря. Лиза умирает, утопая в болоте, когда бежит сообщить своим о том, что численность и оснащение немцев никак не соотносится с пятью бойцами-девчонками. Она не верит до конца, что её жизнь закончена, что её убьёт война. Верит, что спасут. Перед нами сожжение веры в человеческой душе…
Или смерть Жени Комельковой, смеющейся, дерзкой Женьки, распевающей с автоматом в руках, перед смертью, уводя немцев подальше в лес: «Ты говорил мне, будь ты моею, и стану жить я, страстью сгорая…» Не от безрассудства, а от оголённых нервов, как у Окуджавы: «Когда на смерть идут, поют».
Или старшая в отважной пятёрке Рита Осянина, получив смертельное ранение и понимая, что не выживет, успевает только с просьбой к Васкову позаботиться о своём сынишке.
А Соня Гурвич, воздушная девушка, в грёзах вспоминающая свои свидания? Всё это было до войны, но теперь над телом бойца Гурвич, застреленной немцем (роль Александра Малахова), оцепеневшие, осознавшие обрушившуюся на всех трагедию стояли её боевые подруги. И старшина Васков онемевшими губами произносит: «Попрощайтесь с Соней…»
Как будто об этих пяти девчонках писал фронтовик Давид Самойлов:
Они шумели буйным лесом,
В них были вера и доверье.
А их повыбило железом,
И леса нет — одни деревья.
Кому память, кому слава…
И всё-таки они победили войну, бойцы в окровавленных гимнастёрках и юбках. Старшина Васков — не молодой, а уже ветеран — выходит на сцену и кричит: «Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро!.. А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!..»
Он убил каждого немца не винтовкой, а ножом — как будто их, девичьими, руками. И этим ножом восстанавливает историческую справедливость, повреждённую войной.
Когда хоронили Соню Гурвич, молодой Васков говорил: «А главное, что могла нарожать Соня детишек, а те бы — внукови правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…»
Неслучайно в сцене с ножом участвует не молодой Федот Васков, а Васков-ветеран: он и вспоминает, он и действует в настоящем, нашем времени. Это к тому, что горечь истории не знает прошедших времён, не умирает в человеке, потому что она — ключевое в нас.
Режиссёр-постановщик спектакля «Зори», актёр и режиссёр Орловского государственного академического театра имени Тургенева Антон Карташёв так сказал об актёрской и своей работе:
— У меня нет никакого военного опыта и военного образования. Но ведь моя память и память всей театральной труппы полна воспоминаниями и напутствованиями тех, кто прошёл Великую Отечественную войну. Поэтому для меня эта война — моя война. Такой верстовой знак собственной судьбы и истории одновременно. Фронтовики были героями, не зная, что они герои. И липецкая талантливая актёрская труппа прочувствовала это, прожив их жизнь. Эти люди, их нравственность (а я убеждён, что нравственность — высшее проявление героизма) нужны нам сейчас, когда говорятся не очень хорошие, лживые вещи в адрес нашей истории и наших нынешних бойцов, вообще о нашем государстве. Мы должны помнить и помним этих людей. Они питают нашу душу, дают силы. И новые спектакли будем ставить о них. Да будет так.
Историческая справка
Повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» 16+ вышла в 1969 году. И практически сразу по ней были поставлены спектакли и снят фильм. Сам Васильев лучшим спектаклем по повести «А зори здесь тихие…» считал постановку Юрия Любимова в Театре на Таганке (1971 г.). К сожалению, спектакль не был снят. Осталась лишь запись на пластинке. Из экранизации Борис Васильев ценил фильм Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие…» 16+ 1972 года. Будучи фронтовиком, потерявшим на войне ногу, режиссёр Ростоцкий плакал, когда монтировал фильм.
На сегодняшний день известно более 20 версий спектакля. В 2015 году режиссёр Ренат Давлетьяров снял современную экранизацию повести.
Зоря и зори
По первоначальному замыслу режиссёра Антона Карташёва, спектакль должен был называться «Зоря». Однако такое имя было у жены Бориса Васильева, минчанки. По-белорусски Зоря — это «звезда», а зорька — «звёздочка». В другой фронтовой повести Бориса Васильева «Завтра была война» 16+ есть героиня Искра Полякова (это как бы аллюзия на имя Зоря Полек (девичья фамилия жены писателя). Возможно, чтобы избежать перекличек и двусмысленности, Антон Карташёв остановился на названии «Зори».
Текст: Светлана Чеботарёва
Фото: Сергей Паршин
Видео: «Первый номер»