Солдаты не умирают, а возвращаются домой.

Отряд «Неунываки» 60 лет не даёт стать землёй и травой участникам Великой Отечественной войны. Найденное в солдатских окопах, заросших травой, партизанских болотистых лесах, на полях сражений, фронтовых высотах эти люди представили на выставке «Артефакты войны. Находки липецких поисковиков» 18+.

Война не спишет

Выставку в Липецком историко-культурном музее открывали минутой молчания. 80 с небольшим лет отделяет нас от войны. Мы знаем о ней всё и почти ничего. Всё, потому что смотрели фильмы, читали книги, слушали рассказы дедов, прадедов. Ничего, потому что сами это не пережили. Миллионы людей погибли ради наших жизней.

Многие остались в той войне и даже не похоронены как надо. И это недопустимо. Надежда на наших поисковиков, которые предпочитают слова действиям: они возвращают историческую и человеческую справедливость, память, просто нормальную логику бытия.

На липецкую землю не ступили фашисты СС, но шли бои с подразделениями вермахта. В сводках Совинформбюро локальные военные действия назывались «боями местного значения». Сегодня мы понимаем трагический смысл этой фразы — гибель людей. Поэтому для нашей области так важны ноябрь—декабрь 1941 года и 7 месяцев с июля 1942-го по январь 1943 года.

Гитлеровцы вторгались на территорию нынешней Липецкой области дважды. Жители Елецкого, Воловского, Тербунского, Становлянского, Измалковского, Долгоруковского и половины Хлевенского районов вынесли на себе тяжесть участи жителей оккупированной земли, которая взметалась вихрем от взрывов, горела, пропитывалась их кровью.

— Свидетельством того, как немцы устраивали свой порядок на нашей земле, было скопление пленных красноармейцев, — рассказывает заведующая отделом научно-экспозиционной работы музея Елена Кольцова и поясняет, что концлагерями их назвать сложно. — Это были временные пункты пребывания, откуда солдат гнали до ближайшего железнодорожного узла — Касторненского. Там немцы сортировали красноармейцев и отправляли уже в фашистские лагеря. Но возле села Ивановка Воловского района, которое часто называли по-дореволюционному Шатиловкой, появился концлагерь на 150 военнопленных, а с сентября 1942 года он превратился в комендантскую тюрьму, куда заключали мирное население. 25 января 1943 года, узнав, что наши войска готовят наступление, немцы сожгли там около 200 безоружных жителей.

Надежда последней инстанции

Когда Великая Отечественная война ещё не так далеко отстояла по времени, о ней предпочитали не вспоминать из-за близкого ужаса пережитого. Постепенно рождалось скорбное послевоенное дело — хоронить найденных погибших на фронтах. А ведь были и такие солдаты и офицеры, на которых налагалась «печать молчания» только потому, что погибли они, например, в Мясном Бору, просто волею фронтовой судьбы оказавшись во второй ударной армии генерала Власова. К лейтмотиву этой ситуации, которая длилась около 45 послевоенных лет, подходят слова из песни Окуджавы: «Что я скажу твоим домашним, Как встану я перед вдовой? Неужто клясться днём вчерашним?..»

Дни шли, годы, стихийные похоронные бригады работали, душа болела… Одним из первых в Советском Союзе организованных поисковых отрядов стали липецкие «Неунываки». 19 марта 1965 года — официальная дата рождения отряда поисковиков, который сегодня называется Липецким экспедиционным клубом «Неунываки».

Благодаря этим людям, которые сосредоточенно, бескорыстно ищут солдат, похороненных в условиях боя часто наскоро, переводят их из категории «без вести пропавшие» в тех, у кого есть имя, фамилия, родственники. Хоронят с воинскими почестями, как положено героям. Для родственников поисковики — последняя надежда найти своих погибших.

— И такая радость бывает у людей, что они теперь, по их словам, хотя бы будут знать, куда цветочек положить, — говорил на открытии выставки Герой Советского Союза Юрий Чурилов.

— Да, для семьи это трагедия — не знать, где похоронен близкий человек. Столько лет прошло, а их всё равно ждут, — подтверждает Елена Кольцова.

— Ребята из клуба «Неунываки» в 2012 году нашли моего деда, который считался без вести пропавшим. Теперь я знаю, что он герой, освобождал Ленинград и погиб 23 января 1944 года за Ленинградом.

Всего «Неунываки» подняли из земли, установили личности и захоронили 25 тысяч бойцов Великой Отечественной войны. Эта «радость со слезами на глазах» несопоставима ни с какой другой. Это боль и добрая память, которая сейчас только в руках у поисковиков.

«Они несут на стягах чёрный крест»

«Неунываки» находят и останки тех, кто находится по другую сторону Победы. Подхожу к стенду с немецкими артефактами — даже дотрагиваться до них брезгливо. «Если вам не сложно, расскажите», — прошу члена экспедиционного клуба Михаила Хохлова.

— Немцев целенаправленно мы не копаем, — поясняет он. — Бывает так, что они вперемешку с нашими бойцами лежат в местах боёв. Тогда мы их откладываем, связываемся с курянами, потому что в Курской области находится ближайшее немецкое военное кладбище, которое содержится на деньги государств, воевавших против СССР. Там немцев и хоронят. Видите, сколько ключей найдено нашими ребятами? У немцев существовало поверье: если ключик с собой возьмёшь, значит, вернёшься домой живым. Ну, ключики у нас тут висят — примета не сработала.

Немцы, судя по всему, были практичными. Поисковики показали хлорницы, в которых фашисты хранили хлорку, чтобы обеззараживать воду из рек, луж и пить. После красноармейцы переняли ноу-хау противника. И кремов, мазей много привезли немцы с собой, не поленились. Вплоть до средства от геморроя. Крем Nivea — та же синяя банка, что и сейчас. Печка Esbit для сухого горючего — как современного производства. Зубные щётки, помазки для бритья, фляжки.

Для интересующихся фалеристикой — немецкие знаки отличия: кресты военных заслуг, знаки вермахта для головных уборов, штурмовые и за ранение. Губная гармошка, знакомая нам по кинофильмам. На войне тоже была жизнь, за которую держится как за ценность любой человек. Это не странно. Непостижимо другое. К 1940-м годам уже была написана вся великая музыка, созданы все гениальные произведения мирового искусства и литературы, существовал кинематограф, прогрессивные технические изобретения вошли в жизнь. Как при таком развитии человечество дошло до зверства: газовых камер, концлагерей, сожжений, уничтожений голодом и опытов над людьми? Как это вообще было возможно?..

«Опять весна на белом свете,
бери шинель, пошли домой…»

Травы кошены тысячи раз, земля пахана, окопы превращаются просто во вмятины и скоро совсем уйдут с глаз. Но вновь поисковики находят и возвращают домой солдат минувшей войны. Идентифицируют их по клочку шинели, алюминиевым ложкам, по надписям на фляжках и в медальонах, если они сохранились, потому что у наших военнослужащих тоже примета имелась: заполнишь анкету бойца, возьмёшь с собой — погибнешь в бою. И всё-таки заполняли и клали часто информацию о себе в патроны, заколачивая пулю обратной стороной — в них лучше сберегается от тления бумага, нежели в солдатских книжечках. «Неунываки» не унывают. Ищут, верные своему гражданскому и человеческому делу, не очень-то его манифестируя.

Сергей Романов совершил свой первый поисковый поход в 1975 году. За 50 лет добровольной вахты найдётся что рассказать, но слова его сдержанные, даже обыденные:

— В 2021 году к нам в клуб обратился житель села Набережного Воловского района, сказал, что нашёл воинские останки. Мы стали разрабатывать это место и обнаружили четыре медальона четырёх бойцов, соответственно. Начали собирать информацию в архивах — выяснилось, что это был миномётный расчёт. К сожалению, только один медальон оказался заполненным. Он принадлежал Павлу Шильцову. В архивах нашли информацию о бойце Шильцове, уроженце Новосибирской области, села Кошкуль. Пригласили его родственников на захоронение на высоте «Огурец», где Павел Шильцов упокоился вместе с боевыми товарищами.

Среди личных вещей погибших миномётчиков мы нашли подписную фляжку. Сначала она была грязная, а потом металл стал окисать, и проступили фамилия и инициалы. Может быть, нам повезёт, и мы установим личность ещё одного бойца.

Ты мёртвым был, а стал живой

Лётчику Николаю Кузьменко «Неунываки» также дали шанс на бессмертие. Поначалу поисковики не верили в эту историю, потому что в любом селе покажут пушку, утонувшую в пруду, за которую все в детстве держались или ныряли с неё, найдётся танк на дне речки.

Жители села Васильевка Воловского района хранили память о неравном воздушном бою двух «мессершмиттов» с МиГ-3. Нашего лётчика «мессеры» подбили, самолёт вошёл глубоко в землю, но местный очевидец запомнил место среди полей и установил там знак. Однако лётчик Кузьменко Николай Иванович ошибочно числился захороненным в соседнем селе, где даже памятник стоял. Это сбивало с толку поисковиков. И только в 2012 году с помощью серьёзной техники, которую предоставил глава Воловского района Сергей Багров, удалось поднять лётчика.

— Двигатель самолёта нашли на глубине 7,5 метра. Но сначала расчищали местность, жгли пни два дня, — вспоминает Михаил Хохлов. — Местность там болотистая, и лётчика заволокло илом. Он сохранился, как в саркофаге. Кости, частицы плоти сохранились. Запахом авиационного бензина мы все пропитались, пока сидели в этой яме. Достали парашют — целый абсолютно. И вдруг вижу, монетка какая-то, бросил ребятам наверх. Отмыли её, оказалось, что это медаль «За боевые заслуги», одна из первых 1 000 наград. Самая значимая моя находка за всю жизнь, наверное.

Обнаружили карман от одежды, в котором были все документы лётчика, фотографии — друга и женская. Он 17 дней не дожил до своего 25-летия. Детей у Николая Кузьменко не было, но дома осталась жена. После войны она повторно вышла замуж, родила двух дочерей, мы их отыскали. Они говорили, что Николай Кузьменко был первым мужем их матери, и в семье, несмотря на то что он им не отец, всегда помнили о нём как о герое.

Всё село Васильевка лётчика тоже полюбило. Мы регулярно устраиваем там волейбольные, футбольные кубки в его честь. Наш бывший командир клуба тоже на аэродроме служил, договорился с военным аэродромом Мичуринска, и мы Николая Ивановича Кузьменко торжественно, как лётчика, доставили на военном самолёте на родину — в город Крымск Краснодарского края. Там, построившись, нас встретило всё военное училище. Мы на «Сопке Героев» его захоронили. И постоянно, если кто-то из нас едет в сторону юга, обязательно заезжает к нашему герою.

Понимая, насколько сложно взваливать на себя и морально такую работу, задаю вопрос:

— Вам это для чего?

Вижу, как горечь сжимает лицо поисковика:

— Не спрашивайте, — ответил Михаил. — Он для меня как родной.

Текст: Светлана Чеботарёва
Фото: из архива  фонда ЛИКМ и архива клуба «Неунываки»